Бри Деспейн - Темная богиня

Известие о ее смерти опечалило меня. Очень жаль, что Ваш сын остался без матери в столь нежном возрасте. На мой взгляд, удивительно, что волк зашел так далеко в людское поселение, однако подобные нападения уже происходили в городах Амьен и Дижон, а также, что особенно необычно, в Венеции. Увы, от жестоких убийств пострадали все города, пославшие воинов в сей злополучный поход. Быть может, Господь сам карает наши грехи, коль скоро Папа римский не спешит выполнить свою угрозу и отлучить нас от Церкви.

Я не знаком с содержанием этих писем, поскольку из уважения не стал их вскрывать. Тем не менее я должен Вас предупредить, что Ваш шурин сошел с ума перед тем, как навеки скрыться в лесу, и письма могут свидетельствовать о помутнении его рассудка.

Вкупе с письмами мною был найден сей кинжал. Это ценная реликвия. Возможно, он перейдет по наследству маленькому Дони, когда тот достигнет совершеннолетия. Пусть хоть что-нибудь напоминает ему о дяде. Брат Гэбриел был хорошим человеком. Один из немногих, он высказывался против кровопролития, пока безумие не овладело им.

С наилучшими пожеланиями,

Закрыв книгу, я прижала ее к груди. Катарина даже не подозревала, кто ее погубил. Она не знала, что убийцей был ее любимый брат. Я подошла к статуе, стоявшей передо мной. Это был высокий ангел, в чьих ногах сидел волк, полускрытый его одеждами. Я стряхнула снег с волчьей головы и ангельских крыльев.

— Это был ты, — сказала я ангелу. Это он помог Дэниелу, дав ему амулет из лунного камня, а позже послал кольцо для Джуда. — Ты написал эти письма. Ты — брат Гэбриел.

Я смотрела на него в упор, почти надеясь на ответ.

Минуло не одно столетие, а брат Гэбриел оставался жив.

Может, и Дэниел жил бы так же долго, если бы ничего не случилось?

Внезапно я почувствовала, что все потеряла. Дэниел и Джуд сбежали. Мама замкнулась в своем горе. Отец винит во всем себя. Даже Эйприл избегает меня, словно увиденное в приходе слишком ее напугало.

Я стянула перчатки и встала на колени в снегу, потом расстегнула карман пальто, достала маленького деревянного ангела, которого смастерил для меня Дон, и провела пальцем по грубо вырезанному лицу и словам, выцарапанным внизу фигурки: Дональд Сент-Мун.

Я представила себе, как Саймон Сент-Мун получает письма шурина и серебряный кинжал — возможно, спустя лишь несколько недель после гибели жены. Слишком поздно. Как он, должно быть, горевал, узнав, что Катарину убил родной брат, как гневался, понимая, что мог предотвратить беду, если бы письма дошли раньше. Вспомнила я и о сыне Катарины, Дони, которому пришлось расти без матери, встретившей такую ужасную смерть.

Интересно, кто первым начал истреблять оборотней — Саймон или Дони?

Мне подумалось, что это был Дони. Наверное, он передал заветный серебряный кинжал своему сыну, тот своему, и так далее на протяжении многих лет, пока кинжал не достался Дону Муни — последнему из рода Сент-Мунов. Но Дон был другой: слабоумный и одинокий, он ничего не имел за душой, кроме кинжала и дедушкиных историй. Он умер, пытаясь стать героем, как его предки. Умер прежде, чем я успела поблагодарить его за спасение и сказать, что простила его за вред, причиненный моему отцу много лет назад.

— Твое место тоже здесь, — сказала я и поставила крохотного деревянного ангела в снег рядом с Гэбриелом. Пусть у моего друга будет хоть такой памятник, раз уж его закопали посреди поля, как брюкву или луковицу тюльпана. Ты герой.

— Если будешь и дальше болтать с неодушевленными предметами, люди решат, что ты спятила, — послышалось у меня за спиной.

Я чуть не упала, стремительно разворачиваясь на знакомый голос.

Он сидел на каменной скамье — там, где я впервые взяла его за руку. Рядом стояли костыли.

— Дэниел! — Я бросилась ему на шею.

— Стоп! — Он дернулся от боли.

Заметив у него на горле повязку, я ослабила хватку.

— Медсестра сказала, что ты уехал. Просто встал и ушел во время пересменки. Я думала, что никогда больше тебя не увижу.

— И все же приехала сюда?

— Я надеялась… что ты тоже сюда придешь.

Дэниел поцеловал меня в лоб.

— Я ведь говорил, что останусь до тех пор, пока буду нужен тебе. — На его лице появилась кривая усмешка. — Хотя, может, удар ножом в сердце служил намеком, что ты хочешь расстаться?

— Заткнись! — Я ткнула его кулаком в плечо.

— Ой!

— Извини. — Взяв его за руки, я уточнила, имея в виду ночь в приходе: — Я не хотела причинить тебе боль. Но ведь я обещала спасти тебя.