Мария Чурсина - Дети закрытого города

Но она была там. Сложив руки за спиной, стояла и смотрела на распахнутые окна кабинета биологии — уборщица решила вымыть окна, — и стёка очков блестели.

— Жаннетта… — Вета запыхалась и забыла её отчество, но та уже обернулась. Тёмные, не выцветшие глаза изучили Вету с ног до головы, и она только сейчас заметила, что Жаннетта ещё как не молода. В солнечном свете проступили глубокие морщины.

Но серьги были на месте, тяжёлые, с зелёными камнями, наверное, с малахитом. Пальцы сжались за запястье Веты, они оказались неожиданно холодными, хоть у самой Веты ладони были влажными, от почти летней жары. Она хотела думать, что это от жары.

— Ты их пересадила?

Вета ощутила, что сзади к ней приблизился Антон. У него имелось потрясающее для следователя свойство — притворятся стенкой или столбом. Так мастерски, что он мог стоять в полушаге, и всё равно его никто не замечал.

— Пересадила? — растерянно повторила Вета, решив, что Жаннетта беспокоится о цветах в кабинете. Их там слишком много, целый подоконник, ещё немного, и растения отвоют у школьников первые парты.

— Пересадила детей, я спрашиваю?

— Нет, я ещё ничего не успела. — Она приложила усилие, чтобы освободиться от захвата шершавых холодных пальцев, но Жаннетта тут же схватилась опять — правда, только за широкий рукав блузки.

— Почему?

Всё-таки она была очень старой. Серьги, кольца и краска на глазах делали своё дело, но покрытая пигментными пятнами кожа в вырезе кофты выдавала Жаннетту. И руки — секунду назад Вета ощущала, как выступают на них суставы.

— Они бы меня всё равно не послушали.

Жаннетта моргнула.

— Идём. Не хочу, чтобы меня тут застали. Роза сегодня в школе?

— Не знаю, вроде бы она не собиралась приходить, — выдохнула Вета. Она ожидала совсем не такого разговора.

Она шла медленно — возраст, вот уже и проблемы со здоровьем. Она двигалась с заметными усилиями, но не жаловалась, молчала. Вета шла чуть сзади, хотя и не привыкла так плестись. За аллеей, по другую сторону школы, нашлась небольшая спортивная площадка и проём в высокой ограде. Проём не походил на парадные ворота, через которые обычно проходила Вета. Казалось, строители просто поленились ставить ещё одну секцию кованой ограды.

«Старое кладбище», — иногда слышала в школе Вета, но не могла даже представить, как оно выглядит на самом деле.

«Он мне и говорит, мол, что ж вы делаете, ироды! — темпераментно рассказывала учительница физкультуры, размахивала руками так, что задевала детей, снующих по коридору. — По могилам скачете. А я ему — что же делать, если другой площадки для эстафеты нам никто не выделил!»

Из окна её кабинета кладбища не было видно. Но закроешь глаза и начнёшь представлять: покосившиеся кресты до горизонта, сырость и чёрные птицы.

На самом же деле не было тут никаких крестов. Огороженный шумными клёнами участок оказался совершенно пустым, не считая разросшегося по углам чертополоха. Он тянулся вдоль всего школьного участка, и от переулка с лавочками и клумбами отделялся только невысоким заграждением и калиткой. Вдалеке торчали вбитые в землю колышки-отметины — видно, остались после эстафеты.

— Марка никогда не сажай рядом с Артом, запомнила? — говорила Жаннетта, беря курс на калитку. — И ещё не забывай за участком ухаживать. У нас там гравилат растёт. Сними с уроков да хоть Алису и пусть срежет сухие листья. Или Валеру, он безотказный. Ты запомнила?

— Да, — сквозь зубы прошипела Вета, туже затягивая пояс плаща. Она не понимала, зачем её хотела видеть Жаннетта. Не за тем же, чтобы надавать кучу бессмысленных советов? За этим не приходят, не меряют шагами аллею перед школой, опасаясь, что заметит Роза.

— У меня полно дидактических материалов, поищи их в шкафах. Вопросы для контрольных. Скажи им, что срез для администрации. Клетка и от неё две стрелочки. Пусть напишут — животная и растительная. Органеллы… Запомнила?

— Да, — почти выкрикнула Вета. Она стеснялась только Антона, который безмолвной тенью следовал за ними. Без него она давно бы высказала этой заслуженной учительнице всё, что думает о животных клетках и об её классе. — Что вы им сказали?

— Кому? — обернулась на неё Жаннетта. Ни удивления, ни беспомощности, таким тоном на допросах отвечают матёрые преступники в фильмах.

«Кто убийца, я? Да вы что, я люблю солнечные деньки и котят».