Мария Чурсина - Дети закрытого города

Вета села ровно и сложила руки на груди. Журнал по-прежнему валялся на полу, всеми забытый. Она нечаянно наступила на него каблуком туфли и отдёрнула ногу, подумав, что теперь на синей обложке останется отпечаток.

— Тогда, может, скажите, что мы с вами будем делать? Писать контрольные после того, как вы дома изучите тему?

— Мы ничего не будем писать, — сказал вдруг сосед Арта — Игорь, насколько помнила Вета, не сверяясь с журналом. Форменная жилетка висела на нём, как на пугале огородном, но зато на шее красовалась бандана защитной раскраски. Арт согласно кивнул.

Прямо возле окна защебетала-закричала птица. Вета обернулась: аллею перед школой как будто заволокло сероватым дымом. Валера чертил в тетради странные знаки, а его соседка помогала, вырисовывала цветы на полях.

— Это почему же? — произнесла Вета, оборачиваясь к Арту. Кто бы классе не выкрикивал ладно скроенные лозунги, она всё равно разговаривала будто с ним одним.

— Потому что не будем, — приглушённо рыкнул он и выжидательно сложил руки на груди. — И вы нам ничего не сделаете. Ни-че-го. Ну что, опять побежите жаловаться завучу, да?

— Арт. — Вета склонила голову к плечу. — Ты решил пойти на меня войной? Что же, хорошо, сегодня вечером я позвоню твоей маме. Мы с ней обсудим этот урок. Всё обсудим, не сомневайся. И журнал.

Она наклонилась и подняла с пола синюю книгу. Стряхнула пыль с титульной стороны, особенно тщательно — с белого, приклеенного к обложке бумажного прямоугольника с чёрной надписью: 8 — «А». Как и положено по инструкции.

— Да хоть папе, — хохотнул Арт, приподнимаясь со своего места. Он упёрся руками в парту и, глядя исподлобья, заявил: — Только подумайте, как бы вам самой после этого не было плохо. Очень плохо. По улицам тёмным ходить не боитесь?

Он сел, медленно, важно, словно выступил на конференции с тщательно отработанным докладом. А Вета всё смотрела на белобрысую чёлку, не понимая, что же нужно отвечать на такое.

— Арт, — улыбнулась она наконец. — Если вам станет легче, представьте, что я очень испугалась.

Кто-то слева хохотнул и тут же смолк.

В учительской был телефон. Номера Антона Вета до сих пор не знала, но помнила наизусть номер дежурного. Три цифры.

— Добрый вечер. Мне нужен Антон.

— Переключаю.

Вета вздохнула, устало опираясь локтями на стол. Учительская пустовала, как и вся школа после седьмого урока. Только в закутке за шкафом шуршала тетрадями замученная пожилая учительница английского. Серели сумерки за окном и вяли розы, разномастным пучком сунутые в широкую вазу на окне. По щиколоткам тянуло сквозняком.

— Ваш разговор записывается, — сообщил бесстрастный голос.

— Хорошо, — выдохнула Вета просто так. Ей нужно было говорить, хоть с кем-то. Хоть с этим безликим голосом.

Учительница английского посмотрела на Вету вопросительно, та показала жестами — две минуты.

В раскрытые настежь коридорные окна дышала осень, и неслись возгласы не успевших далекой уйти детей. Вета посмотрела на аллею, пока шла в учительскую: весь её класс, как заговорённый, сидел на низенькой ограде клумбы. Все одиннадцать человек, она легко пересчитала их.

«Неужели никому не хочется домой?»

— Да, — прозвучал, наконец, на том конце провода голос Антона. Глухой и уставший до неузнаваемости.

— Привет, это я.

Услышав её, он немного повеселел, как будто звонки ему на работу стали делом привычным. Или притворился, что повеселел.

— О, хорошо, что появилась. Как школьная жизнь?

— Паршиво, — не стесняясь в выражениях, призналась она и поймала на себе неодобрительный взгляд англичанки. — У меня к тебе просьба. Ты не встретишь меня у школы? Если надо, я подожду.

В трубке зашумело, зашептало, словно Антон прикрыл её ладонью, чтобы поговорить с кем-то в комнате. Вета ждала, покорно, как барашек перед жертвоприношением. Ведь чем-то подобным наверняка и занимаются эти маги. Жертвоприношениями.

— Скажи, если не сможешь, я сама доберусь, — выдала она, когда скрежет в трубке прекратился.

— Нет, я заеду. Минут через тридцать, ладно? — Он снова бросил что-то мимо трубки, Вета не разобрала слов. Она вздохнула.

— Подойди к главному входу, я увижу тебя в окно и спущусь.

Он ничего не спросил, только обещал поторопиться. Связь резко оборвалась, как будто дежурному надоело записывать бессмысленную болтовню, и Вета с сожалением опустила потеплевшую от её рук трубку на рычаг.

Она сунула журнал в специальный шкаф и вышла, попрощавшись с англичанкой. В коридоре уборщица в синем халате закрывала окна. На встречу Вете попалась только припозднившаяся старшеклассница в спортивной форме — по вечерам в местном зале проходила секция волейбола.