Дмитрий Рыков - Последняя ночь Вампира

Ему виделось что-то невыразимо прекрасное — сады, солнце и журчащие ручьи. Невдалеке слышался звонкий детский смех. Сверху падало много света, очень много света. Было тепло и сухо. Только журчание становилось все сильнее. Откуда-то влага капала ему на лицо — или это текли чьи-то слезы…

Вдруг резкая боль ударила в бедро. Он закричал и открыл глаза. Рядом стоял грузный человек с закатанными по локоть рукавами окровавленной рубашки и в таком же кровавом кожаном фартуке.

— Сэр! — услышал он. — У нас полно своих раненых, а я с французишком копаюсь! Он все равно умрет, с того света вытаскивать людей еще не научились!

Де Грасси с трудом повернул голову, которую, казалось, наполнили кипящим свинцом, и увидел человека лет пятидесяти пяти в богато расшитом серебром и золотом камзоле, заложившего руки за спину.

— Наш пленник очнулся, — выдал тот неприятный смешок. — По крайней мере успеет причаститься, как велит церковь, у священника, а не как мы, мокрой землей, идя в сражение!

— Кто вы? — просипел Филипп. — Зачем вы не дали мне умереть на поле боя?

— Сэр Томас Эрпингем, к вашим услугам!

— Сэр Томас Эрпингем? Командир английских лучников?

— Он самый. Думаете, кого-нибудь еще йомен, решивший отомстить за убитых товарищей, послушался бы? Вряд ли, разве что самого короля. А умереть не дал, восхитившись вашим благородством. Это же надо — отправить с поля боя оруженосца, прикрывая его отход своим телом! Ну и, вы же видели, как я не пощадил вашего рыцаря, а между тем предложили мне сдаться. Очень благородно! К тому же юноша назвал вас бароном — получается, что я пленил барона. Вполне хорошо. Не Бог весть как почетно, но… хорошо.

— А почему вы не пощадили рыцаря?

Сэр Томас побагровел.

— Вас, французов, оказалось слишком много, чтобы следовать кодексу рыцарской чести. Мы отпустили ваших пленных, мы обещали выплатить выкуп, если пропустите нас до Кале, и только ваша гордыня привела к тому, что вы умираете здесь, истекая кровью!

— Я не служу французскому королю, я бургундец.

— Тем хуже. Бургундцы — предатели! Столько времени мы с вами заигрывали! А вы нас оставили — и в самую трудную минуту. И, как бы то ни было, Жан Бесстрашный — все равно вассал французского короля. Пусть и формально.

— Он решил, — еле шепча, ответил Филипп, — что новый друг опаснее старого врага…

— Отличные слова! — захохотал сэр Эрпингем. — Кто это сказал?

— Так… Один египтянин…

— Египтянин? — врач рассмеялся и вытер руки и лоб окровавленным платком. — Сэр, он бредит! Можно я вызову священника, он его причастит — да и дело с концом?

— Нет, Сэдвик! Я не могу даровать храброму барону жизнь, она теперь в руках того, кто свыше, но я могу даровать ему свободу.

— Что вы имеете в виду? — разлепил чугунные веки пленник.

— Вы здесь уже двое суток. Ваш оруженосец далеко не убежал. Он пришел к нам и попросил выдать ваше тело. На поле боя он вас не нашел, наконец, его привели ко мне, я сначала хотел отблагодарить юношу за его стрелу, но чувство христианского смирения взяло верх — я решил вас отдать ему, причем без всякого выкупа: он рассказал, что вы беднее пилигрима. И, понимаете, одержана величайшая победа английского оружия — вас было вшестеро больше! Нет причины мстить — у меня слишком хорошее состояние духа. Наша армия страдала от болезней и недоедания, половина воинов мучилась поносом — многие шли в бой с приспущенными штанами — и что в итоге? Попали в плен герцоги де Бурбон и Орлеанский, графы де О, де Ришмон и де Вандом, прославленный маршал Жан II ле Менгр Бусико. Погибли сам коннетабль Карл д’Альбре, герцоги Алансонский и де Бар, графы Марль и Фокемберк, Гийом де Савез…

— Это же… Это же… А бургундцы?

— Оба младших брата герцога Бургундского — и герцог Брабантский, и граф Невер — погибли.

Де Грасси застонал. Как бы оправдываясь, сэр Томас сказал:

— Герцог Брабантский зачем-то надел чужой плащ, его не узнали, потому и убили. Сам виноват. Вы же пока живы. Но Сэдвик не может остановить кровь, он дает вам день-два. Если вы умрете здесь, вас сожгут вместе с остальными телами. Пусть ваш оруженосец похоронит вас в своей земле.

— Вы думаете, я доберусь до Дижона?

— Я понимаю, что до Бургундии далеко, но я надеюсь на Божью помощь смелому рыцарю. Я вам дам телегу и пропуск. Прощайте.

— Прощайте, — барон поднял вверх слабую руку и заставил себя улыбнуться. Сэр Эрпингем кивнул головой и молча вышел.

— Это его просто совесть гложет, — произнес Сэдвик. — И сам рыцаря в плен не стал брать, и король Генрих, пока длился бой, приказал перебить то ли две, то ли три тысячи пленных французов. Все рыцари возмущены — но что поделаешь…