Дмитрий Рыков - Последняя ночь Вампира

— Я метро не люблю.

— Да? Небольшой снобизм?

— Ладно, ладно, ты прав. Скоро буду.

Огляделся по сторонам — чистенько. Даже, можно сказать с натяжкой, уютно. Вампир, ампир, кефир — не втянул бы еще в какую-нибудь очередную жуть. Что не звонит? Родственников ждет — без них скучно? Взял телефон, набрал сам.

— Роман? Что случилось?

— У меня — ничего. Вот боюсь, как бы у вас ничего не случилось. Хотелось бы знать план действий — уже смеркается.

— Я гуляю весь день. Это совсем не то, что ночью! Думаю, я почти счастлив! А потом пойду наблюдать закат — ну, это говорил. Про вас не забуду, не переживайте. Закончу, сразу позвоню.

— Звоните.

Взял книгу, сел в кресло. Строчки прыгали перед глазами, сосредоточиться он не мог. Развел себе кофе, выпил, принялся опять за Паскаля Лене. Как же все это далеко — какая-то кружевница, какие-то чужие проблемы… Усилием воли одолел несколько десятков страниц. Звонок в дверь. А вот и Кристина.

Впорхнула легким ветерком, обдала запахом волшебных духов, поцеловала нежно… Настоящее чудо!

— Слушай, я есть хочу дико! У нас есть время? — И, не давая ему ответить: — Ты ужинал?

— Нет, и не хочу.

— Как знаешь.

Вбежала на кухню, тарелка, другая, вилкой показывает — присядь рядом — не разогревая, сидит, уминает свою утреннюю стряпню.

— Ты все делаешь красиво, — не удержался он. — Даже жуешь.

Она пальчиками показала — рот полон, не могу ответить, но все равно «спасибо».

Прожевала, проглотила, стала вытирать салфеткой руки.

— Это — все? — удивился хозяин.

— Вечером много есть вредно.

Встала, обвила шею руками и положила голову на плечо.

— Я скучала, — сказала девушка.

— Целых несколько часов?

— Для меня они тянулись, как вечность. Когда нам ехать?

— Когда он позвонит.

Она его ласково поцеловала.

— Маньячка!

— Просто ты мне очень нравишься.

— Ты мне — не меньше. Только давай отложим поцелуи до ночи, когда сюда вернемся.

— Сюда — не получится, — произнесла она и отстранилась, но по-прежнему держа руки у него на шее.

— Почему?

— Ну а как ты себе это представляешь? Я сегодня пришла в том же, в чем была вчера, да еще и опоздав на полдня. Значит, дома не ночевала. Подруги-коллеги все поняли и хихикали до самого вечера. Так что поедем ко мне.

— А ты разве не с папой-мамой живешь?

— Не-е-ет, — довольно протянула она, засунула ему руку под рубашку и принялась водить ладонью по груди, — одна, одна…

— Так я не смогу дотерпеть до ночи, — сказал Роман и сделал шаг назад.

Она двинулась за ним. Он опять сделал шаг назад и уперся в стену. Кристина опять обвила его шею руками, прижалась твердой грудью — в его глазах сразу с неба посыпались звездочки — и стала целовать.

Ее губы, пухлые, нежные, мягкие, тем не менее, обжигали. Кристина сказала:

— Не бойся, несколько невинных поцелуев, — и отстранилась.

Он пытался что-то добавить, даже открыл рот, но тут в кармане загудел мобильный.

— Слушаю, — сказал он, и потом: — Понял.

Положил телефон обратно, развел руки в сторону и произнес:

— Пора. Может, все-таки не поедешь?

— Нет! Нет! — рассердилась она. — Я одна — боюсь! Уж лучше с тобой! Пока вы там своими делами будете заниматься, за мной приедут какие-нибудь другие друзья графа и возьмут меня в заложницы!

— Ну, перестань, — он прижал девушку к себе и погладил по голове. — Это же глупости.

— Да, глупости, — уже тише произнесла она. — Мне весь день какие только мысли в голову не лезли… Особенно одна…

— Какая?

— Что не успела я тебя найти, как опять потеряю…

Когда они подъехали к дому де Грасси, стояла уже настоящая ночь. На всякий случай Петрович припарковался у соседнего крыльца, чтобы, если придется бежать, мигом прыгнуть в автомобиль и нажать на газ. Не доходя до зоны действия камеры, себе натянул на голову широкополую шляпу — была для таких случаев, ей дал платок и предложил укрыть им лицо.

Она прыснула в кулачок.

Ни души. Подошли к подъезду — настоящие крепостные врата. Взял телефон, набрал номер барона.

— Мы здесь, — сказал в трубку. — Какой код?

— Набирайте 132-ю квартиру.

Роман нажал нужные кнопки, после короткой трели раздался легкий щелчок.

— Какой этаж? — почему-то шепотом спросила спутница.

— Двенадцатый, — в тон ей ответил Фролов.

Поднялись наверх. Перед дверью Петрович вынул из кармана медицинские перчатки и бахилы, протянул девушке:

— Надень.

Она молча показала ему острые ноготки с маникюром, а потом приподняла ногу в туфельке на длинной шпильке.