Кассандра Клэр - Расцвет отеля Дюморт

Маленькая вампирша была молода, не старше шестнадцати, и доставала Магнусу лишь до груди. Он наклонился вперед и произнес ей на ухо:

— Возможно, я могу тебе купить что-нибудь выпить? — сказал он. — Лично? В задней части бара?

Кончики ее клыков снова выскочили, когда она улыбнулась.

Магнус уже чувствовал себя спокойнее — улыбка с наполовину выглядывающими клыками, возможно, была результатом не голода. Подвыпившее состояние могло вызвать небольшое вылезание клыков. Но вампиры, как и смертные, в состоянии алкогольного опьянения часто искали соленой еды и любовных приключений.

— Сюда, — сказал он, откидывая занавес и открывая взору короткий коридор, ведущий к единственной двери.

Прямо позади основного бара Магнус спроектировал небольшую и чрезвычайно отдельную комнату с оцинкованным баром. Комнату окружали большие витражи с изображением Диониса, греческого бога вина, подсвеченные сзади электрическим светом. Именно здесь он хранил свои самые лучшие и самые худшие напитки и именно здесь проворачивал свои личные дела.

— Не думаю, что мы встречались раньше, — сказал он, когда она счастливо плюхнулась на барный стул и развернулась.

— О, я знаю, кто ты. Магнус Бейн.

У нее был тот самый нью-йоркский акцент, к которому Магнус до сих пор привыкал, даже несмотря на то, что находился здесь уже несколько месяцев. Он был грубым и хвастливым, как мерцающая неоновая вывеска. На ее танцевальных лайковых туфельках были протерты мыски, от основания пятки чуть выше прилипла грязь и капельки еще какого-то вещества, о котором Магнус ничего не хотел знать. Это были туфли для танцев и для охоты.

— А как я могу тебя называть?

— Зови меня Долли, — сказала она.

Из большой ванны со льдом, где лежали, по меньшей мере, шестьдесят одинаковых бутылок, Магнус вынул бутылку холодного шампанского.

— Мне нравится это место, — сказала Долли. — Оно стильное!

— Я рад, что ты так считаешь.

— Множество мест стильные, — сказала Долли, потянувшись к кувшину на барной стойке и достав себе несколько мараскиновых вишенок [4] Мараскиновые вишенки — вишенки для украшения коктейлей и десертов. , которые она выловила своими длинными (и, наверно, грязными) ногтями. — Но все это фальшивая стильность, понимаешь? А это место по-настоящему стильное. У тебя хорошее вино. Мне нравится.

Она показала на продаваемое по сниженной цене шампанское, которое Магнус держал и наливал ей в бокал. Бутылка, как и остальные в ванной, была, конечно же, хороша, но все они были заполнены дешевым игристым вином и хитро закупорены пробкой. Вампиры могли пить довольно много и имели деньги, чтобы пить здесь, поэтому, он был уверен, что она не почувствует разницу. Он оказался прав. Она осушила половину бокала одним глотком и протянула его, чтобы Магнус налил еще.

— Ну, хорошо, Долли, — сказал Магнус, заново наполняя ее бокал, — конечно, меня не волнует, чем ты занимаешься на улице или где-то еще, но мне нравятся мои посетители. Я считаю это вопросом хорошего обслуживания — иметь уверенность, что вампиры не съедят их под моей крышей.

— Я пришла сюда не есть, — ответила она. — Для этого мы ходим на Бауэри [5] Бауэри — название улицы и прилегающего к ней района в Нью-Йорке. Улица начинается у Чатем-сквер (Chathamsquare) на юге и заканчивается у Купер-сквер (Coopersquare) на севере. . Мне сказали прийти сюда и спросить о тебе.

Ее туфли действительно подтверждали историю с Бауэри. Эти центральные улицы могли быть грязными.

— Да? И кто же настолько любезен, чтобы узнавать обо мне?

— Никто, — сказала девушка.

— Никто, — повторил Магнус, — одно из моих любимых имен.

При этих словах девушка-вампирша захихикала и покрутилась на стуле. Она снова осушила бокал и протянула его еще для вина. Магнус опять его наполнил.

— Мой друг…

— Никто.

— Никто, да. Я просто встретила е… этого человека, но он оказался из наших, понимаешь?

— Вампир.

— Верно. В любом случае, они хотят кое-что тебе сказать, — произнесла она. — Они говорят, что тебе нужно убираться из Нью-Йорка.

— В самом деле? И почему же?

В ответ она хихикнула, наполовину сползла, наполовину упала со стула и бросилась танцевать шаркающий и пьяный приватный чарльстон под музыку, доносящуюся сквозь стену.

— Понимаешь, — сказала она, исполнив свой маленький танец, — вещи становятся опасными. Это как-то связано с деньгами смертных и каким-то предсказанием. Понимаешь, они полностью растратятся или как-то так. Все деньги. И когда это произойдет, то значит, что миру придет конец…