Энн Райс - Дар волка

Ройбен пошел спать.

Где-то около двух часов ночи он внезапно проснулся. «Дом теперь принадлежит мне, — подумал он. — Значит, я теперь на всю оставшуюся жизнь связан с тем, что там произошло». На всю оставшуюся жизнь. Связан. Ему снова приснилось, как на них напали, но не так, как прежде, в виде отдельных повторяющихся фрагментов. Ему приснилось, как лапа зверя стояла на его спине. Приснился звук дыхания этого создания. Во сне это была не собака, не волк и не медведь. Просто пришедшая из тьмы сила, которая жестоко убила напавших парней, а потом оставила его в живых по причине, ему неведомой. «Убийство, убийство».

На следующее утро юристы Нидеков и Голдингов пришли к соглашению относительно всего личного имущества. Заполнили бланк завещания в соответствии с рукописным распоряжением, оставленным Мерчент с Фелис в качестве свидетеля. В течение шести недель Ройбен сможет вступить в права собственности над поместьем Нидек Пойнт, именно так Мерчент назвала его в своем последнем завещании. И получит в собственность все, что осталось в поместье после исчезновения Феликса Нидека.

— Конечно же, было бы неразумно надеяться, что никто не попытается оспорить это распоряжение, — сказал Саймон Оливер. — Как и завещание в целом. Но я уже очень давно знаю юристов из «Бейкер энд Хаммермилл», в особенности — Артура Хаммермилла. Они сказали, что они уже занимались вопросом поиска возможных наследников и что других наследников имущества Нидеков нет. Когда они завершали юридическое оформление признания Феликса Нидека умершим, то проверили все возможные родственные связи. В живых не осталось ни одного родственника. Тот человек из Буэнос-Айреса, друг мисс Нидек, уже давно подписал все необходимые бумаги, дав гарантию, что не станет претендовать на имущество мисс Нидек. Кстати, она и так ему немало оставила. Щедрая была женщина. Она оставила немало тем, кто этого заслуживал, скажем так. Но есть и печальное известие. Изрядная часть денег, принадлежавших этой женщине, не обозначена в завещании. Что же касается поместья в Мендосино и находящихся там личных вещей, они твои, мой мальчик.

И он принялся рассказывать дальше про семью Нидеков, как они появились в девятнадцатом веке будто «ниоткуда», как юристы Нидеков долго и упорно искали их родственников все те годы, с тех пор как пропал Феликс Нидек. Но не нашли ни в Европе, ни в Америке.

Ройбен уже начал задремывать от скуки. Его беспокоили лишь земля, дом и то, что внутри дома.

— Все это принадлежит тебе, — сказал Саймон.

Незадолго до полудня Ройбен решил приготовить себе ленч, как в старые времена, просто для того, чтобы окружающие думали, что с ним все в порядке. Он и Джим с детства привыкли готовить вместе с Филом, и Ройбен почувствовал, как это успокаивает — что-то мыть, резать, жарить. Грейс обычно присоединялась к ним лишь тогда, когда у нее на это было время.

Они сели есть отбивные из барашка, как только пришла Грейс.

— Послушай, Малыш, — сказала она. — Я считаю, что тебе следует как можно скорее выставить этот дом на продажу.

Ройбен расхохотался.

— Продать это поместье! Мама, это просто безумие. Эта женщина оставила его мне лишь потому, что я влюбился в него с первого взгляда. Я уже готов переехать туда жить.

Грейс была в ужасе.

— Ну, по-моему, это несколько поспешно, — сказала она, выразительно глянув на Селесту.

Та положила вилку.

— Ты всерьез думаешь там жить? В смысле, типа, как ты вообще сможешь вернуться в тот дом после того, что там случилось? Никогда не думала…

Печальное и беззащитное выражение ее лица глубоко ранило Ройбена. Но что он мог сказать в ответ?

Фил внимательно глядел на Ройбена.

— Фил, что с тобой, бога ради? — спросила Грейс.

— Ну, не знаю, — ответил Фил. — Посмотри на нашего парня. Он ведь вес набрал, а? И насчет его кожи ты права была.

— Что с моей кожей? — спросил Ройбен.

— Не надо ему об этом говорить, — сказала Грейс.

— Ну, твоя мать сказала, что она румяная, ну, знаешь, как у женщины, когда та забеременеет. Ты не женщина, и ты не можешь забеременеть, но она права. У тебя появился румянец.

Ройбен снова рассмеялся.

Все поглядели на него.

— Папа, вот что я хочу у тебя спросить, — начал Ройбен. — Про зло. Веришь ли ты, что зло может быть осязаемой силой? В том смысле, что зло существует отдельно от человеческих деяний, как сила, которая может войти в тебя и обратить ко злу?

— Нет, нет, нет, сын, — тут же ответил Фил, отправляя в рот порцию салата на вилке. — Объяснение злу существует, и оно совсем не такое романтичное. Зло — глупости, которые совершают люди, глупости, будь это набег на деревню и убийство всех ее обитателей или убийство ребенка в приступе гнева. Ошибки. Все это — просто ошибки, совершаемые людьми.