Энн Райс - Дар волка

Этот парень был просто переполнен яростью и негодованием. Говорил, что с него и так достаточно того, что Стюарт ему жизнь испортил. Жена явно его боялась, делая все, чтобы его успокоить, извинилась за случившееся и попросила Ройбена немедленно уезжать.

У Ройбена в животе уже пошли жгучие спазмы. Посреди дня, и это случилось впервые, если не считать легких симптомов при встрече с доктором Ясько. Ройбен не сводил взгляда с мужчины, пока не вышел из большого дома, выстроенного из древесины секвойи и стекла.

Потом долго сидел в «Порше», оглядывая лес и холмы вокруг, дожидаясь, пока спазмы утихнут сами собой. Над головой было голубое небо. Как здесь здорово, в этом краю виноградников! В каком же красивом месте вырос Стюарт!

Превращение уже не угрожало ему. Неужели он сможет вызывать его днем? Он не был в этом уверен. Совсем. Но был совершенно уверен в том, что Герман Баклер вполне способен организовать убийство пасынка, Стюарта. Жена его это понимала, но не желала признавать. Ко всему прочему, теперь ей приходилось выбирать между мужем и сыном.

Что же касается ночи, теперь Ройбен был уверен, что Дар Волка полностью ему подвластен.

Первые три ночи после встречи со Стюартом он смог полностью сдержать превращение, но, как бы важно для него это ни было, последствием такого сдерживания стали мучения. Будто постишься, когда знаешь, что вокруг есть куда больше еды и пищи, разной и вкусной.

А потом он ушел в лес Нидек Пойнт, охотясь, скитаясь, находя на территории своего поместья ручьи, взбираясь на самые старые и самые высокие деревья так высоко, как не забирался до этого. В лесу был медведь, который залег в спячку в дупле поврежденного пожаром дерева на высоте метров восемнадцать над землей. Большая кошка, судя по всему, самец из помета пумы, которую он убил. Жил здесь и олень, которого Ройбен не хотел убивать. Но вот маленькие пухлые белки, лесные хомяки, бобры, землеройки, кроты… он питался ими всеми, и даже холодными, неожиданно нежными на вкус рептилиями — саламандрами, ужами, жабами. Ловить рыбу в ручьях было просто неземным удовольствием, и вскоре он уже научился ловить любую из них, на выбор. Высоко в кронах деревьев он ловил незадачливых соек и вьюрков, ловя их прямо на лету, съедая их вместе с перьями, с еще колотящимися внутри их крохотных тел сердцами. Ел дятлов, юнко и бесчисленных дроздов.

Его поражало ощущение «правильности» того, что он ел добычу, убитую своими руками. Как и желание убивать. Ему очень хотелось разбудить медведя. Хотелось узнать, сможет ли он победить его.

Дальше к северу, где лес был таким же густым, как и в его поместье, он уловил запах самца-лося, хотел погнаться за ним, но не стал. Мечтал о полях, полных пасущихся овец, чтобы распугать их своим рыком, а потом догнать самую большую, чтобы вцепиться в покрытую шерстью шею клыками и насытиться горячей, еще живой бараниной.

Но он знал, что ему нельзя попадаться на глаза людям, здесь, на своей территории, нельзя далеко уходить от Лауры, спящей на большой кровати в сорочке из фланели и кружев, той, которую он будил, возвращаясь, прикасаясь к ней звериными лапами и звериными поцелуями.

Но достаточно ли ему этих чудесных ночей, в этих прекрасных лесах, принадлежащих ему? Они были лишь бледной тенью шума городов, лежащих к югу отсюда, манящих тысячами голосов, перемешанных меж собой. Сад боли, я тоскую по тебе . Что крики зверей в сравнении с голосами разумных существ? Сколько еще он сможет продержаться тут?

В своем роде сейчас ему было легче и проще, даже несмотря на постоянные визиты полицейских.

Он читал книги про вервольфов, «свидетельства» тех, кто видел людей-волков по всему миру, от тибетских йети до калифорнийских бигфутов. Прочесывал всю доступную информацию, ища хоть какие-то упоминания о почтенных джентльменах, тех, что глядели на него с фотографии над камином. И ничего не нашел.

Он подробно изучил дом, не переставая думать о том, что может так случиться, что этот дом снова вернется во владение Феликса, но пока что это был его дом, и он все так же его любил. То и дело принимался за поиски потайных дверей и комнат вместе с Лаурой.

Как-то к нему пришли несколько местных. Нина, девочка, учившаяся в старшем классе школы, которую он впервые повстречал, когда был здесь с Мерчент, часто бродила в лесу рядом с домом, но теперь Гэлтон запретил ей это. Вся в слезах, она принялась объяснять, что значило для местных гулять в лесу на территории поместья. Лаура пригласила путешественников в дом, попить чаю, и они быстро пришли к соглашению. Всем разрешалось гулять по лесу днем, но никаких ночных походов и стоянок. На это Ройбен был согласен.