Юлия Ламичева - Пастухи призраков (СИ)

– Ага, ты облегчил, не поспоришь! Ваня подсказал? Убью придурка.

– Не стоит. Лет двадцать пять назад мне попались записи некого Лю Цаня, которые тот вёл во время службы личным секретарём начальника уезда Чэнь Си-фана в провинции Гуанси. В ходе расследования по делу о «похитителях кос»…

– …которые на голове? – уточнила Лена.

– Они самые. Периоды «отрезания кос» случались в Китае довольно часто. В различных провинциях люди жаловались, что им обрезали косы, это приводило к упадку сил, обморокам и даже смерти; косы пропадали как в общественных местах, так и у людей, находившихся в одиночестве. Любопытно, но ни одного похитителя так и не удалось поймать, всякий раз пропажи прекращались сами так же внезапно, как начинались. В 1768 году явление приняло особенно широкие масштабы, страну охватила паника. Принялись хватать «подозрительные элементы», особенно если их можно было заподозрить в колдовстве. В частности, задержали троих мастеров мази. Один из них был сборщиком женьшеня, второй – хвороста, третий, подросток, бродягой и, по мнению Лю Цаня, откровенно слабоумным.

Лена поморщилась.

– Тёплая компания, Ваня бы вписался.

– Никто из опрошенных Лю Цанем жителей уезда не сомневался в способности мастеров мази изгонять духов, мутящих рассудок, но все характеризовали их как людей никчёмных, неспособных ни к работе, ни к семейной жизни. Лю Цань пришёл к выводу, что они не видят смысла ни в одном виде человеческой деятельности, более того, создавалось впечатление, будто в тюрьме они находились исключительно потому, что им безразлично, где находиться. Впрочем, однажды мальчик исчез из камеры и объявился в деревне неподалёку. Он не мог объяснить, как это получилось, и умер под палками. Происшествие заинтриговало начальника уезда, присутствовавшего на допросах двух оставшихся мастеров мази и впечатлённого их разговорами, подходящими скорей монахам, чем неграмотным крестьянам. Лю Цань позволил себе игривый комментарий, что, поскольку невозможно допустить знакомство этих людей с какой-либо литературой, резонно предположить обратное: одержимые се, счастливо избежавшие встречи с мастером мази, являются авторами большинства популярных книг, посвящённых духовным практикам.

– Ну, в общем… – задумчиво протянула Лена, – не могу представить, чтоб кто-то на здоровую голову смог увидеть вот это, – она развела руками, зелёная рябь на секунду замутила ничто. По меху волка пробежали искры. – И на нездоровую тоже. Сколько Серёга с приятелями сожрали всякого… Это я к тому, что меня тоже всегда смущали всякие книжки о…

– Ты о Серёге, отравившимся народным средством от насекомых? – брезгливо перебил Иннокентий.

– Летательной ведьминской мазью, папа!

– Да-да, всё может быть. Лю Цань также высказал предположение, что целью духовных практик является доведение организма до состояния, способствующего возникновению одержимости се.

– Не любил твой Лю Цань духовных практик, – одобрительно фыркнула Лена.

– Как и мне, по роду службы ему довелось встретить множество мошенников, сумасшедших и сумасшедших мошенников, но ни одного просветлённого бессмертного.

– Ну, Серёга бы сказал, это потому, что ты психиатр, а Лю Цань – чинуша. Вот просиди вы пятьдесят лет опой на леднике, питаясь саранчой в позе лотоса…

– Как и бессмертие, спорт – не совсем моё, исключая необходимый для поддержания формы минимум, – флегматично возразил Иннокентий. – Начальник уезда Чэнь Си-фан, господин немолодой и обладавший, помимо расстроенного излишествами организма, приличным количеством добровольцев для исследований (из числа заключённых тюрьмы, разумеется), также не был склонен к практическим занятиям. В то же время он с уважением относился к внутренней алхимии и не возражал против личного совершенства, а также связанных с ним бонусов вроде способности к полёту, умению проходить сквозь стены и прочим, приписываемым пернатым гостям…

– Кому-кому?

– Бессмертных часто называли «пернатыми гостями», поскольку в сознании китайцев их образ был связан с идеей магического полёта, – каждое слово Иннокентия сопровождалось лёгким касанием метафорической указки о Ленин мозг.

– Так, папа, всё-таки у нас имеет место быть некоторое бессмертие? – сумрачно поинтересовалась Лена. – Не увиливай! Ну, если Ваню не мочить целенаправленно палками, он – бессмертный?

– Успокойся, смертный. Я немного побеседовал с господином Ван Юном. Сущности, которых он называет “се”, хотя лично мне ближе твоё название “хаттифнатты”, так вот, эти сущности пребывают во всём, всюду и всегда. Не удивительно, что у несчастных, которые слышат их вместо собственных мыслей, возникают несовместимые с жизнью проблемы самоидентификации. Что касается мастеров мази, то дети людей, слышавших хаттифнаттов, при рождении делают выбор, чаще всего не в пользу нашего мира. Такие дети редко рождаются живыми, ещё реже – в здравом уме. Те, с кем произошло и то, и другое, сознательно выбрали “плаванье по волнам перемен”. В чём это выражается, ты видела, и, думаю, понимаешь, почему у них не возникает желания заниматься чем-либо ещё.