Бен Ааронович - Луна над Сохо

— Что ж, можете сперва побеседовать со мной или сразу поехать в больницу, — предложил я.

— В свою очередь вы, — парировал Безликий, — могли бы забраться на балюстраду и спрыгнуть с нее вниз.

Его тон был настолько убедителен, что я успел сделать целых три шага по направлению к балюстраде, прежде чем осознал, что делаю, и остановился. Конечно же, это было «Седусере», чары соблазна, и оно бы непременно подействовало, если бы я в течение года не защищал свой мозг от посягательства всевозможных полубогов и прочих духов природы, пытавшихся его вынести. Ничто так не укрепляет разум, как сопротивление попыткам леди Тайберн сделать из тебя мальчика на побегушках. Но я продолжал двигаться к балюстраде: если у тебя есть преимущество, вовсе не обязательно его демонстрировать. И потом, я хотел знать, что ему нужно от Симоны и ее сестер.

— Милые дамы, — начал он, — я понимаю: осознание вашей истинной сущности могло вызвать шок. И сейчас вы, естественно, в легком замешательстве.

Его голос звучал очень мягко, и все же слова раздавались у меня в ушах с неестественной четкостью. Тоже «Седусере»? Я не знал. Но не сомневался, что в самое ближайшее время мне предстоит детально обсудить это с Найтингейлом.

Тем временем я уже подошел к краю крыши, развернулся боком и задрал ногу, делая вид, что собираюсь влезть на балюстраду и спрыгнуть оттуда навстречу лютой смерти. Такое положение дало мне возможность увидеть, что делает Безликий.

А он продолжал, по-прежнему обращаясь к девушкам:

— Я знаю: вы думаете, что прокляты. И вынуждены удовлетворять свои неестественные потребности путем высасывания жизненной силы из других людей. Но я бы хотел, чтобы вы взглянули на это с нетривиальной точки зрения.

Я все еще не мог уловить черты его лица. Но с тех пор, как Александер Смит дал нам (или, вернее, не дал) показания насчет его внешности, я успел полистать кое-какую литературу. Виктор Бартоломью, наверное, самый занудный из когда-либо живших магов, назвал это явление vultus occulto — даже я знал, что это ломаная латынь, — и посвятил целую главу своей книги способам борьбы с ним. Смысловое содержание этой главы (как и многих других текстов авторства Бартоломью) можно было ужать в одно-единственное предложение: вглядись как следует, и все увидишь.

Именно так я и поступил.

— Но что, если, — заметьте, я лишь предлагаю вам задуматься об этом гипотетически — что, если питаться энергией других людей вполне естественно? И нам весьма нравится использовать людей, не так ли?

Я перевел взгляд на Симону. Они с сестрами перестали держаться друг за друга и теперь смотрели на Безликого с тем вежливым вниманием, какое люди обычно выказывают важному визитеру в надежде, что он поскорее выложит все, что хотел, и наконец заткнется.

«Ха, — подумал я, — перед Тайберн вы бы уже на коленках ползали».

— Утверждение, что все люди равны, совершенно несостоятельно как идея, — вещал Безликий.

Я продолжал смотреть на него. Моргнул раз, другой и вдруг увидел его лицо. Точнее, не увидел, поскольку его скрывала обычная маска бежевого цвета, натянутая сверху на голову. Это делало его похожим на необычайно элегантного мексиканского борца-лучадора. [62] Лучадор — наименование борца в луча либре (исп. «lucha libre»), разновидности реслинга. Неотъемлемый атрибут лучадоров — маска. Многие из них носят маску даже вне ринга, чтобы люди не видели их лицо.

Должно быть, он почувствовал, что я вижу сквозь его маскировку, потому что резко повернулся ко мне и вопросил:

— Вы еще здесь?

— Да вот думаю, как лучше спрыгнуть — солдатиком или вниз головой.

— По-вашему, есть какая-то разница?

— По статистике, если прыгать солдатиком, больше шансов остаться в живых.

— Так прыгайте. Как раз и проверим.

Теперь я четко ощутил «Седусере» — на этот раз оно оказалось мощнее и несло с собой запахи жареной свинины, свежескошенной травы, вонь немытых тел и резкий металлический привкус во рту. Я развернулся лицом к балюстраде, немного помедлил и повернулся обратно.

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Прыгай! — рявкнул Безликий.

Он наконец полностью сконцентрировался на мне. Но «Седусере» можно направить только в одну сторону, и если теперь оно воздействовало на меня, то на Симону с сестрами — уже нет.

— Бегите! — завопил я.

Симона первой пришла в себя и потянула за руку Пегги. Испуганно оглянувшись на меня, они, слава богу, ухватили Шери под локти и потащили к парапету, отделявшему сад от соседней крыши. Я перевел взгляд на Безликого как раз вовремя, чтобы увидеть, как он, замахнувшись всем корпусом, энергично выбросил правую руку в моем направлении. Жест этот я сам отрабатывал в течение последних шести месяцев, поэтому тут же его узнал. Это и спасло мне жизнь: я как раз успел метнуться влево, как вдруг что-то яркое и горячее просвистело мимо моего правого плеча и прожгло в балюстраде дыру диаметром фута в два, не меньше. А если бы не успел, эта дыра зияла бы у меня в животе.