Эмма Харрисон: Так приходит зло

— Это очень интересно, — пробормотала Пайпер, думая о Фиби и ее даре предвидения. Ей понравилось, что Кларисса использовала свою силу для того, чтобы помогать людям. Очень часто наделенные сверхъестественными способностями не умеют их контролировать и кончают тем, что пользуются ими для личной выгоды. Проще говоря, творят заурядное зло.

— Никто в нашем сообществе не обладает и толикой силы Клариссы! — сказала Мисси.

«Возможно, кто-то не хотел, чтобы Кларисса применила свой дар именно к нему? — подумала Пайпер, чувствуя, как на лбу у нее выступают бисеринки пота. — Или кто-то хотел подавить ее силы?» Сердце Пайпер заколотилось быстрее, внезапно ей мучительно захотелось выбраться из этого дома, разыскать сестер и убедиться, что с ними ничего не случилось.

— Кто знал о возможностях Клариссы? — спросила она, вытирая вспотевшие ладони о джинсы.

— Только члены нашего сообщества! — ответила Мисси. — Надеюсь, вы понимаете, почему она не хотела более широкой огласки. Если дурные люди узнали бы о ее силах…

Мисси запнулась, и они с Пайпер обменялись понимающими взглядами. Обе прекрасно знали, что может случиться, если дурные люди узнают о возможностях викка. Собственно говоря, это уже случилось.

— Что ж, спасибо, что уделили мне время, — сказала Пайпер, вставая с кресла.

— Скажите, есть хоть малейший шанс разыскать ее? — спросила Мисси, вскакивая со своего места, чтобы проводить гостью до дверей.

— Обещаю вам, мы сделаем все, что в наших силах, — мягко ответила Пайпер. — С вами будут держать связь.

Она повернулась и, убыстряя шаг, пошла к своему спортивному «SUV». Сейчас ей хотелось только одного — разыскать Дэррила, Пейдж и Фиби и рассказать им последние новости. Если то, что она думает, окажется правдой, Зачарованным сестрам угрожает серьезная опасность.

— Какой огромный дом! — сказала Пейдж, обращаясь к Элайдже Бэйкеру, который вел ее через анфиладу бесконечных комнат. Шпильки ее туфель громко цокали по натертому мраморному полу. — Представляю, во сколько обходится его содержание!

Элайджа был членом мужского сообщества, которое на прошлой неделе потеряло одного из своих братьев. Он жил в старом викторианском доме, но внутри все было новое и современное — сплошь черная кожа и сверкающий хром. Попадая в такие места, Пейдж всегда боялась до чего-нибудь дотронуться, поэтому и сейчас она лишь плотнее запахнула свой кожаный пиджак, чтобы ненароком не удариться о какую-нибудь железяку. Здесь было очень красиво, но совсем неуютно.

— Я живу здесь не один, — пояснил Элайджа. Он подошел к огромному сверкающему камину и взял с полки фотографию в блестящей серебряной рамке. — Большая часть членов нашего сообщества живет здесь же. Это, если хотите, своего рода храм мистического братства, с тем исключением, что здесь проживают и несколько женщин.

— Классно! — выдавила Пейдж, чувствуя себя в некотором замешательстве. Обычно она легко болтала с кем угодно и о чем угодно, но этот Элайджа со своим огромным домом подавлял ее.

Элайджа протянул фотографию, и Пейдж невольно поежилась, едва взглянув на нее. Все мужчины и женщины на этом снимке выглядели строгими и чопорными. Никто не улыбался. Похоже, свою принадлежность к сообществу они воспринимали слишком серьезно.

— Самсон в самом центре, — пояснил Элайджа.

Пейдж вгляделась в пропавшего викка и невольно улыбнулась. Самсон оказался крепким афроамериканцем с бритой головой и веселыми карими глазами. Несмотря на то что его губы, как и у всех остальных, были сжаты в узкую полоску, Пейдж сразу увидела улыбку в его глазах. С первого взгляда становилось ясным, что Самсон был отличным парнем, который мог отключиться и расслабиться даже среди угрюмых серьезных людей, которые окружали его.

Внезапно Элайджа вырвал из рук у Пейдж фотографию, бережно поставил ее обратно на каминную полку и долго устраивал там, выравнивая строго по центру и по вертикали.

— Пройдемте на кухню! — бросил он, резко повернувшись на каблуках.

Пейдж вспыхнула от его резкости, недоумевая, чем она могла обидеть этого угрюмого человека. Внешность у Элайджи была самая заурядная — высокий, худощавый шатен с карими глазами, держался он холодно и почти неприязненно. Пейдж совсем иначе представляла себе викка. Она всегда думала, что ведьмы и колдуны должны быть одухотворенными, любящими всех и вся, снисходительными и добрыми. Разумеется, это было не менее глупо, чем считать всех викка экзальтированными притворщиками. Кроме того, этот Элайджа заслуживал сочувствия — ведь он только что потерял близкого друга.