Вероника Ливанова - Хрустальный рыцарь

Кровь везде: на коже, на платье; бурые, высохшие пятна и свежие, глянцевые. На стекле, отпечатками ладоней поверх синевы неба. Брызги на осколках — яркие гранаты вперемешку с алмазной пылью.

Ее следы тоже красные, кровавые, языки огня, лижущие снег. В бок точно нож вонзили — такой резкой была боль. Задыхаясь, не чувствуя ног от усталости, Лина опустилась на колени. Холод тут же вцепился в голые ступни и разгоряченные от долгого бега плечи, морозным ветром прошелся по коже, дернул мокрые волосы.

Царапины еще кровоточили. Морщась, она выдернула из подошвы особо крупный осколок. Тонкой струйкой полилась кровь, растапливая дорожку в снегу. Лина что есть силы дернула подол. С треском разошлась ткань, колени пощекотал ветер, но в руках появились два самодельных бинта. Она затянула края. Хотя бы остановить кровь, украсть пару минут жизни, перед тем как свалиться без сил, перед тем как сдаться.

Лина оглянулась на голый, с редкими пятнами хвои лес, на черные башни замка, из которого сбежала, на белое поле и цепочку алых следов. По ним ее найдут быстро. Повязки на ногах набрякли, пропитавшись свежей кровью.

Да какая разница? Тем, кто ищет ее, ни к чему выслеживать жертву по отпечаткам на снегу.

Но откуда снег? Лина взяла горсть, поднесла к глазам. Солнце золотом искрилось на маленьких льдинках. Она помнила, стоял июль, еще вчера, душный, пропитанный вонью бензина и асфальта июль, а теперь в кулаке тихо хрустит снег и тает под теплом кожи, смывая кровь, превращая ее в холодную розовую воду.

Лина заставила себя подняться. На четвереньки — на большее сил не хватило. Поползла. Они идут за ней, она знала. Чувствовала. Почти слышала шаги за спиной, но, когда оборачивалась, не видела ничего, кроме снега и леса.

До того дерева, уговаривала она себя. Она доползет до того дерева и там поднимется на ноги. Дальше будет легче. Рука провалилась по локоть, и, чтобы достать ее, потребовались все силы, какие имелись. Голова раскалывалась, снег, лес и небо вертелись перед глазами как на карусели, ходили ходуном, менялись местами, будто все, что она видела, было картиной, попавшей под водопад. Она легла и закрыла глаза. Ненадолго, лишь чтобы отдохнуть. Совсем чуть-чуть. И пришла темнота, ласковая, уютная, как под одеялом, темнота, в которой нет места страху, где нет снега и крови, где чудовища не дышат на ее следы, где…

— Наигралась? — хрипло спросил мужчина рядом.

Лина вздрогнула. Сжалась в комок, закрыв голову руками, точно надеялась спрятаться. Поздно. Ее нашли.

Хрустнул снег под мягкими шагами. И опять звук шагов, куда тяжелее и тверже. Сломалась ветка, оглушительно, как выстрел.

— А ты как думаешь? — усмехнулась женщина.

— Убей ты ее, — вздохнул мужчина. — Третий раз сбегает. И холодно к тому же.

— А кто Рыцаря кормить будет? — не согласилась женщина. — Братец ее скоро коньки отбросит.

— Как хочешь. Открой глаза, сладенькая, — ласково попросил он.

Лина послушалась. На снегу стояли блондинка в красном пуховике, гревшая ладони в рукавах, и мужчина в легкой, совсем не по погоде, темной куртке.

— Давай, сладенькая, поднимайся, — тонкие губы мужчины расплылись в улыбке.

— Будешь за ней присматривать, — вставила женщина. — Головой отвечаешь, понял?

Нет, хотела сказать Лина. Уходите, оставьте меня. Прочь, почти выкрикнула она, но язык прилип к небу, а челюсти сжались, и совсем не по ее воле.

— Понесем? — Мужчина бросил быстрый взгляд на спутницу.

— Сама пойдет.

Что-то случилось. Женщина глянула ей в глаза пронзительным, выворачивающим душу взглядом. Лицо ее просветлело, улыбка, нежная, материнская, преобразила его, как рассвет — темные улицы.

Лина потянулась к ней, чувствуя, как счастье наполняет ее, затапливает целиком, так что дышать стало больно. Тепло волной пронеслось по телу, смывая усталость. Исчез страх, и ветер больше не морозил кожу, ноги не обжигал снег. Лина поднялась.

Женщина, самая прекрасная женщина на свете, покачала головой. Лина обмерла, холод, казалось бы, забытый, пробил тело с головы до пят. Чем она разочаровала ее? Как теперь исправиться? Она должна встать на колени и просить прощения, быть может, тогда она смилостивится, поймет, что Лина преданна ей всем сердцем… Но та уже шла обратно по цепочке красных следов, и Лина, не обращая внимания на осколки стекла в ступнях, поспешила за ней.

Портье подобострастно улыбнулся. Но в этом ничего необычного не было. Он улыбался так каждому гостю, заискивающе и чуть склоняя голову, стараясь не встретиться взглядом даже случайно.