Елена Бергман - Мир львинов

— Присмотри за моим сыном… — попросил Варму, напоследок. — И удачи тебе, хромой!

Он ушел, не обернувшись. Плот подплыл к берегу, и человек льва легко соскочил на песок. За его спиной болтался полупустой мешок. По прежнему не оглядываясь, Варму шагнул в заросли камыша и исчез…

Эрих, мокрый и притихший, смотрел ему вслед. Он победил, но не испытывал ни малейшей радости — только безнадежную, глухую тоску.

— Варму! — выкрикнул юноша, пытаясь подняться. — Стой!

Только ветер прошуршал в камышах. Варах ушел.

— Нет! — закричал Эрих. — Нет! — и, рыдая, рухнул обратно на помост. Никто не попытался его утешить.

На следующее утро путешественники продолжили спускаться по реке. Эрих, срезавший себе новую палку, хотел было встать у руля, но Нор отстранил его.

— Не смей! — прошипел гривастый с угрозой. — Это — не твое место, гончар!

И Эрих не стал настаивать. Подняв весло, он проковылял на край плота и принялся грести.

Его блуждающий взгляд то и дело возвращался туда, где раньше стоял Варму, и каждый раз юношу передергивало: ему не хватало вараха- его спокойного, уверенного голоса, белозубой улыбки и веселого, искреннего смеха.

Эрих ругал себя последними словами за глупость и самонадеятельность. Дурак — возомнил себя вождем! Где теперь Варму? Жив ли он? Мокнет ли под дождем или у него есть крыша над головой? И каково ему одному в незнакомых местах? Суждено ли им еще встретиться, или русоголовый навсегда сгинет в бескрайней степи? У Эриха не было ответов на эти вопросы.

Юношу успел уже трижды раскаяться, но прощения просить было не у кого.

Мрах неслышно подошел и присел рядом.

— Натворил ты дел, хромой! — сказал он с осуждением. — Ну и как, доволен? Добился, чего хотел?

Эрих покаянно понурился.

— Не вижу особой радости. — Фыркнул львин. — Неужто совесть заела? А как же вождь, великий и непобедимый? Передумал?

Эрих закрыл лицо руками и отвернулся. Ему хотелось завыть.

— Я знаю тебя с детства. — продолжал Мрах. — Но вчера, видят великие духи, ты сумел меня удивить! Не думал, что ты способен на такую подлость!

Эрих застонал и взмолился: — Уходи! Или я тебя ударю!

Мрах, нимало не испуганный, пододвинулся поближе. Его шерсть встала дыбом, хвост бешено метался из стороны в сторону.

— Не уйду! — заявил он. — Так что можешь начинать бить прямо сейчас! Я — слабее Варму, у тебя получится!

Эрих оторвал от лица руки и робко посмотрел на друга.

— Если с Варму что-нибудь случится, — прошипел Мрах, и его острые клыки сверкнули на солнце. — Я тебе этого никогда не прощу! Понял, хромой?

Эрих прикрыл глаза. Последние искры надежды медленно погасли в его сердце. Отбросив ставшее ненужным весло, юноша оттолкнулся отбревенчатого настила и прыгнул в реку. Прохладная вода с плеском сомкнулась над его головой. Эрих погружался все глубже и глубже, подхваченный течением. Совсем скоро ему стало не хватать воздуха, но юноша никак не решался вдохнуть воду. Наконец удушье стало нестерпимым, и тонущий в последний миг рванулся к спасительной поверхности, но не успел — горло сжала невидимая рука, и прохладная вода хлынула в его горящие огнем легкие.

«Вот и все…»-отрешенно подумал Эрих, медленно погружаясь во тьму.

Сильные, покрытые мехом руки подхватили его и потащили вверх. Мрах вынырнул, отплевываясь, и помахал ждущим на плоту сородичам:

— Нашел!

Бесчувственного Эриха вытащили из воды и уложили на настил. Мрах, не бращая внимания на боль в раненом плече, начал делать ему искусственное дыхание. Молодой львин действовал четко и умело — не зря Варму учил его — пригодилась наука!

Эрих захрипел и забился, выкашливая воду. Несколько раз прерывисто вздохнув, он, наконец, открыл глаза.

Мрах со всей силы залепил ему пощечину — его трясло.

— Никогда! Никогда, слышишь! Не делай Этого больше! — выдохнул он, клацая зубами. — Или я сам тебя убью!

Эрих хихикнул — похоже, у него начиналась истерика, и пообещал: — Хорошо, не буду…

Мрах прижал ладонь к ране на груди и начал заваливаться набок. Эрих подхватил друга и уложил рядом.

— Что-то мне нехорошо… — пролепетал львин и отключился.

Несостоявшийся утопленник сидел рядом и с нежностью разглаживал его мокрую гриву.

Варму охотился. Уже почти четыре часа русоволосый воин лежал в зарослях у оленьей тропки, сохраняя почти полную неподвижность, и ждал. Человек льва был голоден, и рези в пустом желудке отнють не улучшали его и без того плохого настроения.