Татьяна Зингер - Нечего бояться

На столе лежал пустой пистолет, а рядом -- полная обойма. Спасибо Артуру за столь радикальное и очевидное напоминание.

Торопиться некуда. Что называется, можно в последний раз насладиться жизнью. Я пересыпала в чайничек остатки заварки, щедро добавила туда же сахара и заварила ядреную смесь: крепкую и приторную, как сироп. Нараспашку открыла окна, впуская в дом зимний воздух. И кружила по лаборатории, перебирала проводки, крупными глотками отпивала из кружки, дотрагивалась до мебели, пытаясь напоследок впитать нечто прекрасное.

Но текли минуты, в комнате поселился холод, чай кончился. Внутри ничего не происходило.

После, не запирая окон, собралась, зарядила пистолет. Тот сиял начищенным боком и казался тяжелой детской игрушкой, которая легко поместилась в карман.

Немногочисленные взрослые, собравшиеся на площади, ожидали, когда приедет машина и огласит гудком округу. Дети тянули матерей за рукава, просились домой. Люди не знали о привозе лекарств - иначе бы они давно гомонили, пихались, переходили со скандалов на драку. Я, выйдя в первый ряд, тоже ждала, для успокоения положив палец на спусковой крючок. Надеюсь, нечаянно не нажму.

Наконец, подъехал грузовик. Солдаты повалили наружу. Семеро, вооруженных так, что по сравнению с их автоматами мой пистолет действительно был игрушечным. Я первой добралась до ящика с красным крестом на боку и заявила, что на правах медика часть его забираю с собой. Военные отреагировали безразличием, но горожане...

Началось с ропота стоящих вблизи. Громовым раскатом пронеслось по толпе. Кто-то завопил, вторые принялись угрожать расправой, третьи неподвижно стояли -- те, кто уже болен и лекарство им не поможет. Время остановилось. Даже снежинки падали медленнее, почти бесконечно долго. На площади в ранний час находилось около тридцати человек, не считая малышню. Сколько из них захотят прибить меня прямо здесь? А скольким расскажут о вакцине позже, и те повалят в лабораторию, если я по нелепой случайности выживу?

-- Что она удумала? -- разносилось по сторонам.

-- Живо отойди, тварь!

Люди двинулись ко мне. Один за другим. Какая-то мамаша в гневе оттолкнула мешающегося ребенка, тот повалился в снег. Человеческий механизм ворочался, набирая мощь.

Вдох-выдох. Досчитала до пяти, выравнивая голос.

-- Пожалуйста, разойдитесь, -- без всякой пользы попросила я. - Эти меры необходимы для поиска вакцины.

- Как и дети, - со злой ехидцей припомнил мужчина в драной, неаккуратно залатанной куртке. - Уходи, пока можешь.

Выход остался всего один.

-- Отойдите от лекарства!

Дуло было направлено в самый центр толпы, без конкретной цели. Реальной угрозы в тоне почему-то не звучало.

Многие остановились, но без повиновения - от неожиданности. Другие продолжали идти. Я направила оружие на одного из таких и отчеканила:

-- Вам что-то непонятно? Вы сомневаетесь, что я выстрелю? Или забыли, что именно мне решать, кто получит медикаменты. Если забыли, свинец станет хорошим напоминанием на всю жизнь.

Я поверила сказанному. Это было так неправильно, непривычно и... легко. Слова не жгли губы, они хлестали по людям.

Смерть пристроилась рядышком и приветливо помахала. Наверное, жить оставалось не больше минуты. Мужчина в драной куртке сделал рывок, его поддержали одобрительными воплями.

Оружие не успело пальнуть. Первый удар пришелся под ребра, выбил дыхание. Второй повалил на землю. Я сжимала бесполезный пистолет, а по телу сыпались пинки. По ногам, бокам, груди.

Я попыталась отползти, но меня схватили за рукав, бросая обратно. Придавили живот башмаком.

Кашель смешался с хрипом. Следующий удар чудом не попал в челюсть.

Вместо звуков - стук сердца. Оно бьется повсюду: в ушах, затылке, кончиках пальцев. Я перехватила пистолет и все-таки нажала на курок. Пуля просвистела в воздухе, но нападающие отпрянули. Ботинок перестал упираться в ребра. Перекатилась, оперлась на ладонь, свободной прицелилась.

Выстрел, не целясь - некогда, да и бесполезно. Артур сказал: "припугнуть". Так точно.

Второй. Третий. Чей-то крик. Попала?

Солдаты медлили. Они, по струне прямые, готовые к атаке, глупо замерли на местах, точно в жизни не видевшие боя.

Женщины подхватили вопящих детей, разбежались кто куда.

Сплюнула кровью. Выставила пистолет. Сколько потрачено патронов? Нет, важнее - сколько осталось.

Четвертый. Пятый. Попала в мужчину, одетого в заштопанную куртку. Он схватился за живот руками, всхлипнул. Шестой. Сквозь толпу. Седьмой - под ноги. Восьмой... осечка? Лишь щелчки, один страшнее другого.