Макс Мах - В полусне

— Красиво! — признал Шенк. — Никогда не присутствовал при таких встречах!

— Это вы, лорд ден Агирах, еще не видели, как встречаются правящие монархи!

— Но увидим, — улыбнулся Герт, — если боги будут к нам благосклонны.

— Это точно! — подтвердил Гектор. — И я постараюсь, друзья, чтобы вас не оттерли в задние ряды!

Между тем, завершив разворот, галера сбавила ход и, постепенно замедляясь, пошла к месту стоянки. Теперь Герт уже ясно видел всю флотилию: три больших галеры, четыре — маленьких, и две грузовые барки. Король, и в самом деле, путешествовал с размахом.

Подошли к берегу, вернее, к песчаной отмели. Аккуратно наползли на нее носом и тут же выбросили два якоря — кормовой и баковый. Баковый, насколько понял Герт, нужен был для удержания галеры на месте, — она же не села на мель, а только чуть «въехала» на неширокую песчаную стрелку, — а с помощью кормового собиралась потом с отмели сниматься. Сходни при такой швартовке, естественно, не сбросишь — слишком высоко оказывается палуба по отношению к земле. Поэтому спустили за борт матросов, и они вместе с подоспевшими на помощь моряками с королевских галер начали сооружать помост, на который уже можно было бы перебросить мостки, и лестницу, чтобы спускаться с помоста на песок.

Пока визжали пилы, стучали молотки и тюкали топоры, на берегу в основании отмели начали собираться дамы и кавалеры из свиты короля. Какое-никакое, а развлечение. Не все же прогуливаться по неровному берегу, устраивать пикники на опушке леса или на крутом берегу реки и коротать время в тесных палатках и не слишком просторных шатрах. Расстояние было небольшое, так что кое-кто из дворян, давно и хорошо знакомых между собой, начал перебрасываться репликами: вопросами и приветствиями, шутками и насмешками разной степени непристойности.

Герт и Шенк в этом празднике жизни участия не принимали. Они здесь были чужими, и знакомых при дворе не имели. Стояли в сторонке, наблюдая за работой матросов, лениво переговаривались, бросали взгляды на все увеличивающуюся толпу в пух и прах разодетых придворных и обсуждали между делом планы на ближайшее будущее. Их ожидали столица и два двора, герцогский и королевский, куда их обещал ввести щедрый на милости граф Орора, и гуляния в праздник Солнцестояния, длившиеся в Реште не менее трех дней.

— Лорд ван Холвен! Карл! — неожиданно окликнули Герта из толпы.

Голос был не просто знаком, Герт сразу же узнал и тембр, и особую тональность, и те интонации, от которых у мужчин начинает кружиться голова, и лопаются от напряжения штаны. Он поискал взглядом и, разумеется, тут же обнаружил среди собравшихся на берегу дам и кавалеров неутомимую лисицу Бебиа, и к тому же не одну. Рядом с девицей ла Скарца стояла, опираясь на трость, Микулетта ар Иоаф графиня ле Шуалон…

— Оставь нас, деточка! — приказ прозвучал сухо, но в нем слышалась резкость, словно, приглушенный расстоянием удар бича. Ударом и был. Бебиа вздрогнула, как если бы по ее спине, и в самом деле, прошлись ременной плетью. Вздрогнула и тут же сорвалась с места. Герт, кажется, и моргнуть не успел, а силуэт девушки уже растворялся среди деревьев.

— Потом отдерешь! — графиня обернулась к Герту и смотрела ему прямо в глаза. Снизу вверх. — Ночь длинная, успеешь еще!

— С места в галоп?

Это был их второй разговор, и старуха, по-видимому, решила взять реванш.

— Как получится! — отмахнулась Микулетта и сразу же пошла на приступ.

— Кто ты такой?!

— Есть идеи? — с ней и раньше было интересно говорить, но в те времена он с ней не только разговаривал. Теперь, по-другому.

— Есть!

— Озвучишь?

— Мы перешли на ты?

— Ты начала, я подхватил!

— Вот! — подняла она палец. — Откуда это? Я, Карл, это помню, а ты? Ты сказал, он умер, но не сказал когда!

— Это важно?

— Еще бы! Мне тут шепнули, что в Кхоре объявился то ли сын, то ли внук господина Шазара. Что скажешь?

— А что бы ты, Кулето, хотела услышать?

— Кулето? — нахмурилась она и отступила на шаг, словно от жара печи. — Ты сказал, Кулето?! Так называл меня только он!

— А ты боишься назвать его по имени, — покачал головой Герт. — О, времена, милая, о нравы! Сорок лет прошло, но для тебя он все еще только господин Шазар?

— Что ты знаешь? Что ты можешь знать! — спросила Микулетта каким-то неживым, хриплым голосом.

Кажется, он ее победил, даже не начав по-настоящему игры.

«И это сильные мира сего?!»

— Знаю, — сказал он холодно.