Ирина Белояр - Что такое кармические узлы и как с ними бороться

Высадился наш путешественник на Причале-Соль-7. Челнок до цели путешествия — Причала-Соль-8 — уходил на следующий день, и коммивояжер отправился ночевать в третьеразрядную портовую гостиницу.

Каков же был его ужас, когда дверь открылась, и вошел сосед по двухместному номеру — коробейник Петров.

— …а он, сволочь, еще и коммуникабельный оказался. Представьте себе, все норовит по-соседски чем-нибудь угостить — чаек тебе, конфетка, сигаретка… а я ж помню, что даром тоже ничего брать нельзя! Должно быть, он меня за тихо помешанного принял: сидит мужик, смотрит волком, разговаривать не желает, конфет не ест, не курит… Я сослался на усталость, быстро разделся, забился в койку, носом к стене — сплю, мол. Сплю, как же! Торгаш, поди, раньше уснул. Ко мне сон пришел только с первыми зелеными лучами Соль-7 под жизнерадостное щебетание скорпиончиков, которых местные жители почему-то ящерицами называют…

Иванов проспал почти до отлета, и все это время ему снились кошмары. Самым ярким из них был балагур Петров, который с широкой улыбкой макал в чай мнемо-стерео-секатор для кастрации куриных самцов, с секатора в чай стекала флюоресцентная крысиная отрава, а коробейник красноречиво расписывал достоинства напитка: «и сами не заметите, как уснете, как будто вас и не было…»

— …Сажусь я в челнок, лечу на Причал-Соль-8. А по проходу идет… угадайте кто. И кивает мне, улыбается, как старому знакомому. До конца салона дошел — вернулся обратно, сел рядом со мной, на свободное место. И все чего-то говорит, говорит… Жизнь, мол, тяжелая. Торговля — ни к черту, только и хватает, чтобы крутиться: пища да билеты на местные рейсы. Были б деньги — открыл бы свое маленькое дело, идейка одна есть. Подружку бы к себе забрал, дом купил бы за городом — а хоть здесь, на Причале-Соль-7, тут ящерицы здорово поют, душевно… Какое там. Карма, будь она неладна. Сходил коробейник этот на Причале-Соль-6 в кабинет кармы, и выяснилось, что все прежние свои воплощения он мелкой торговлей занимался и всегда помирал еще не старым — от голода… вот так, мол, от судьбы — никуда, а торговля — ни к черту, может, купите чего-нибудь? Щас, куплю, держи карман шире. У тебя, приятель, своя карма, а у меня — своя. И я так легко сдаваться не собираюсь… не сказал, конечно. Подумал. А наверно стоило сказать — мож, отвязался бы…

На Причале-Соль-8 Иванова снова ждало испытание. Они с Петровым опять оказались в одном номере. Теперь уже надолго: Иванову предстояло тут работать, да и Петров, похоже, застрял: местные власти заподозрили его в мелкой контрабанде и взяли подписку о невыезде. Ежевечерний ритуал борьбы с курением, чаепитием, поеданием конфет и бутербродов и прочим соседским времяпровождением превратился в изнурительную пытку. Ночью коммивояжеру снились кошмары, днем все валилось из рук. Просил другой номер — не дали: «Местов нет». В других гостиницах — тоже «местов нет»…

— …Вам это покажется диким — мне и самому это кажется диким, но мое тогдашнее состояние окончательно перестало быть тем, что принято называть психическим здоровьем. Я бродил как лунатик, работал в режиме автопилот, не отличал дня от ночи, из всех желаний осталось только одно, но очень назойливое — жить. Короче, я решил убить коробейника.

В первой же лавке Иванова ждало разочарование: «Ну что вы, мы не торгуем оружием. Да нет, не подскажу. Скорее всего, нигде. У нас пацифистская планета». С тупым упорством обреченного коммивояжер обходил один магазин за другим, а карма с утонченным садизмом палача-по-призванию продолжала затягивать у него петлю на шее. Лишь в какой-то (двадцатой, что ли?) по счету лавочке продавец, внимательно присмотревшись к покупателю, неуверенно произнес: «Вообще-то мы не держим таких вещей. Но…»

Иванов воспрянул духом. «Вам повезло, — продолжил продавец. — Пару дней назад мы взяли у одного перекупщика несколько пистолетов с глушителями. Прошлый век, конечно, но, учитывая специфику нашей торговой системы, вам это будет стоить…» — «Неважно. Я беру».

Лишь минут через пять, когда Иванов дрожащими пальцами ласкал старую добрую сталь, до него вдруг дошел смысл услышанного. «Вы сказали — перекупщик? Как он выглядел?..»

— …угадайте с трех раз, кого он мне описал?

Бросив пистолет на прилавке, Иванов опрометью кинулся прочь. Сшибая прохожих, он бежал неведомо куда по грязным улочкам Причала, а из-за углов, из окон и подворотен хищно скалились в улыбке призраки коробейников с поясками, пакетиками, ножичками, конфетками, пистолетиками, и все, как один — с физиономией Петрова. А в голове набатом громыхало: карма! Карма! Карма!!!