Александр Юрин: Горизонты безумия

Иринка разинула рот, хотя и не поняла, что так впечатлило старших ребят. Её, в первую очередь, впечатлила их реакция.

- Ты где его сорвал?! – воскликнул ошеломлённый Юрка.

- Чего?.. – Вадик с испугу отпрянул во тьму.

- Да стой ты! – Светка бесцеремонно схватила друга за ворот комбинезона и попыталась подтащить к себе.

- Что это такое? – спросил совершенно сбитый с толку Ярик.

- Папоротник, – дала определение Иринка, хлопая длинными ресницами, как отличница на уроке.

- Сам вижу, что не гриб! – Юрка помог Светке втащить сопротивляющегося Вадика в ореол тусклого света. – Он же с цветком! То есть, с бутоном...

- Этого не может быть, – Светка смотрела на лист папоротника с бисеринкой бутона и не верила глазам. – Это невозможно. Папоротники же спорами размножаются.

- А то я сам не знаю! – воскликнул Вадик, стряхивая с себя руки друзей. – Это эмпирически невозможно, – добавил он полушёпотом.

- А что такое «эмпирически»? – робко спросила Иринка, крутя головкой.

- Это значит, что нет научного обоснования, – сказал Юрка, стараясь взять себя в руки. – Только согласно языческим преданиям папоротник всё же цветёт. Раз в год. На день Ивана Купалы. То есть, в дни летнего солнцестояния. Я в учебнике по истории лженаук читал...

- Так ведь это уже на следующей неделе, – Светка не могла говорить без содрогания. – Но как? Нет. Я не верю. Ты ведь этот гербарий нарочно сделал, пока по лесу шастал! Так?

Вадик укрыл стебель с бутоном руками.

- Ничего я не делал! Оно мне надо?!

- Почём мне знать! – непреклонно заявила Светка.

- А кто такой Иван Купала? – вновь влезла любопытная Иринка.

- Не кто, а что, – поправила Светка. – Праздник это.

Иринка заулыбалась, довольная ответом.

- Зачем сорвал? – спросил Юрка.

- А ты бы поверил?

- Мог бы место заприметить, – подал голос Ярик. – Обидно, что цветок теперь не увидим.

- Так я заприметил.

Ребята переглянулись.

- Айда, – сказал Вадик, робко смотря на друзей. – Может быть там ещё есть!

Юрка кивнул.

- Куда это вы собрались? – подозрительно заметила Светка.

- Цветок искать, – брякнул Ярик.

- Совсем с ума сошли?! – воскликнула девочка.

- Почти, – посмеялся Егорка.

- Потеряетесь ведь!

- Мы осторожно, – улыбнулся Вадик.

Светка раздула ноздри, но было поздно; ребята были уже далеко.

- Свет, чего они? – спросила Иринка.

- Убила бы, честное слово, – прошипела Светка, хватая сестру за руку.

Топь встретила темнотой. Повсюду булькало. Скрипели перекошенные деревья. Метались тени.

Над головами проорала ночная птаха. Сорвалась с сука и куда-то полетела, редко взмахивая крыльями, будто спросонья.

- Чего это? – испугался Ярик.

- Филин, – ответил Вадик, крутя головой. – Ну вот где же...

- Заведёшь сейчас, – заметил Юрка.

- Да тут близко совсем!

За спинами ребят хрустнуло.

- Я к маме хочу, – ныла Иринка.

- А вы-то тут откуда? – прошипел Ярик.

- Чтобы было, – вторила в тон Светка.

Меж стволов, чуть в стороне, мелькнуло что-то белое. Потом ещё раз и значительно ближе. Ребята синхронно замерли, смотря во все глаза.

- Тише, – прошептал Юрка. – Не вспугните.

- Сбрендил? – Ярик что есть мочи старался удержать себя на месте.

- Вы это видели? – спросила Светка.

Юрка шагнул вперёд и буквально нос к носу столкнулся с призраком. Мальчик отшатнулся от аномалии, которая тут же исчезла во тьме. Остался только расплывчатый зрительный образ... Образ, способный свести с ума.

- Папа?.. – прохрипел Юрка в раз севшим голосом, не понимая, с чем именно столкнулся.

В голове лопнул стеклянный шар, обдав нервные окончания осколками. Мальчик вскинул руки к лицу. Друзья мгновенно обступили, позабыв о призраке.

- Юр, ты чего? – испугалась Светка. – У тебя кровь носом идёт.

- Так, хватит. Ну его, этот цветок, – отмахнулся Вадик. – Надо выбираться, а то и впрямь ни зги не видно! И это ещё... не пойми что. Юрка, ты сам-то идти сможешь?

Мальчик кивнул.

Когда растянувшаяся процессия приближалась к границе болота, в ночи прозвучал отчаянный крик:

- Папа!..

Дети, в страхе, кинулись прочь. За их спинами вспыхнули и заметались огни.

В лесу что-то происходило.

Холмин склонился над столом. Прислушался к бездушному передатчику, что взывал к абоненту с другой стороны сотовой линии продолжительными гудками. Кофе в бокале на письменном столе давно остыл – Холмин к нему даже не притронулся. Голова болела и без того. Мысли разбегались, сюжетные линии не выстраивались, работа стопорилась, – а как всё это преодолеть Холмин не знал. Сознание было перегружено ворохом реальных проблем. Скорее даже скопищем, а оттого набранный на экране ноутбука текст совсем не занимал. Шрифт расплывался, буквы плясали, подсветка монитора еле заметно мерцала, а начало рассказа и вовсе выглядело наиглупейшим – просто ароматный пирог для критиков, не иначе.