Александр Юрин: Горизонты безумия

- Ой, молчал бы, плагиатор!

Юрка усмехнулся.

- Плагиатор – это тот, кто чужие истории пересказывает...

- Ну, я и говорю, что выдумал всё, – парировала Светка.

Юрка искоса глянул на девочку.

- Да хоть и так, ведь страшно же было.

Светка не преминула состроить рожицу.

- Сказочник, вот ты кто!

Юрка отмахнулся. Вернулся к стволу опрокинутого дерева, на котором сидели слушатели, огляделся.

- И где только этого Вадика носит!.. Костёр уже догорает, а он дров, элементарно, найти не может.

- Наверное, интересное что-нибудь повстречал, – улыбнулся Ярик.

- Ага, как же, – усмехнулся в ответ Юрка. – Наверняка очередного жуколета мучает, или муравейник потрошит – юный натуралист сыскался!

- Между прочим, у человека реальное хобби есть, – тут же прицепилась Светка. – Не то, что у некоторых...

Юрка вздохнул.

- Ох, и не повезёт тому человеку, кто тебя замуж возьмёт.

Светка аж вспыхнула в темноте.

- У тебя забыли спросить! Обормот.

Какое-то время сидели молча. Юрка сопел, оставшись непонятым и неоцененным по заслугам. Светка просто дулась. Ярик колупал босую пятку. Иринка изредка шмыгала носом, испытывая вину, – а чего, ведь с неё всё началось. Девочка вздохнула и, набравшись смелости, спросила:

- Юр, а те сестрёнки... Им ведь не было больно?

Светка опешила.

- Иришка, ты чего?! Он ведь тебя сейчас совсем запугает! Не заснёшь потом.

- Засну. Честно-честно! – Иринка кивнула, как могла уверенно.

Юрка тёр заросший затылок, явно не зная, как поступить.

- Ты в двух словах, образно, – подсказал Егорка, отрываясь от своего занятия. – Без этих огней, воя и страшных предметов, что в лесу прорастают. А то и впрямь, жутковато выходит.

- Да, поменьше энтузиазма, – саркастически заметила Светка. – А то нам ещё домой возвращаться.

- Ты ж не веришь во всё это, – сказал Юрка.

Светка пожала плечами, неохотно покосилась на Иринку; девчушка набухла, как испуганная синичка, и мелко тряслась.

В ветвях над головой проорала ночная птица. Ярик, с испугу, кувырнулся с насеста – только пятки просвистели. Светка молча наблюдала за разыгранной пантомимой; Иринка звонко смеялась.

- Ты-то чего начинаешь... – разочарованно выдохнул Юрка. – Цел хоть?

Из-за сука показалось обозлённое лицо Егорки. Взор прыгал по ветвям в поисках обидчика.

- Курица. Вот поймаю, в миг без хвоста останешься, кошачий ужин!

- Залезай, давай, чудо в перьях! – Светка в коей-то веки отвернулась от заливающейся Иринки и помогла Ярику вскарабкаться на прежнее место; мальчик сконфуженно притих, вновь принялся за пятку.

- Девочки сказали, что ничто не в силах им помочь. Точнее вернуть обратно, в мир живых. Потому что из того места, в которое их уволокли, – обратного хода нет. Можно идти только вперёд: на ослепительный свет или во всепоглощающую тьму. Но и на свет так легко не отпустят. Особенно детей. Потому что души тех чисты, и они представляют какую-то ценность во мраке. Они как разменная монета в клешнях нежити. За детские души уничтожаются целые миры. Душа же взрослого человека – совсем не ценится, – Юрка вздохнул.

- Но почему так? – спросил Ярик.

- Не перебивай, а? – тут же вставила реплику Светка. – Пускай уже заканчивает. Умник.

Егорка послушно притих.

- Значит, эти огни только на детей охотятся? – подола голос Иринка. – В темноте?

Юрка кивнул.

- Да. Но и взрослого человека запросто утянуть могут. Так просто, чтобы не выдал тайны. Неизвестность пугает в разы сильнее. Обретение же истины просто сводит с ума, – мальчик на секунду о чём-то задумался, после чего продолжил рассказ: – Женщина кинулась через лес. Хотя леса, как такового, уже не было. Она ступила в топь. В ту самую, о которой в народе ходили дурные слухи. Якобы тут завелось зло, ещё с исконных времён. Кто-то что-то позвал, и оно явилось на зов, потому что внимать к просьбам – смысл его существования.

- Как это? – не понял Ярик.

- Просто. Выполнил людскую волю и получил что-то взамен.

- Хочешь сказать, душу? – уточнила Светка.

Юрка развёл руками: мол, понимай, как знаешь.

Светка тут же демонстративно отвернулась – ну не верила она во всю эту кабалистику!

- Куда ни глянь, пузырилась болотная жижа. Редкие кочки возникали на пути, так и норовя повалить с ног, в нос били слезоточивые миазмы. Изредка женщина останавливалась, чтобы отдышаться. Мысленно звала сгинувших во мраке дочерей, но те больше не отзывались...

Тогда женщина прислушалась к окружающим звукам – повсюду чавкало, однако определить, что именно является первоисточником звука было нереальным.