Макс Мах - Не будите спящую собаку

«Гормоны, понимаешь, взыграли! Половой инстинкт! Кретин!» — Роб вошел в душевую кабинку и в качестве наказания устроил себе ледяной душ. Напор воды в трубах был отличный, так что получилось нечто среднее между душем Шарко и купанием в зимнем ливне. Впрочем, нет худа без добра, головная боль прошла как-то сама собой, и бодрости, когда Роб выходил из ванной комнаты, было, что называется, с избытком. Вот только настроение, как было поганое, таким и осталось. Даже ухудшилось, пожалуй, потому что сейчас он вспомнил «слово», всплывшее сквозь «белый шум» Изиного ментального пространства как раз перед тем, как она вдруг заторопилась «на встречу».

«Ошибка», — вот что она подумала, и Роб мог ее понять. В конце концов, не дети и не семейные люди. Выпили, то да се, к тому же старые друзья, и одни в квартире…

«Ночью… вдвоем… и я без штанов!» — вспомнив практически все, что происходило в этой комнате минувшей ночью, Роб, хоть убей, не мог понять, какого лешего, снял трусы. Он никогда не спал голым. Мог залезть в постель в башмаках, если был уж настолько пьян, но чтобы раздеться догола… Нет, такого с ним, вроде, еще не случалось.

Однако дело не в том, что и как он делал или делает, а в том, что поспешный уход Изи, возможно, означал нечто худшее, чем способ устранить возникшую между ними неловкость.

«Она поняла, что ошиблась! — Роб поймал себя на том, что чисто машинально начал бриться, даже не заметив, что намылил лицо и взял в руку свою любимую бритву „Роберт Клаас“. — Это была минутная слабость, ведь если бы она захотела, мы бы давно уже стали…»

Ну, кем бы они стали, сказать трудно. Может быть, мужем и женой, а, возможно, и врагами.

«А теперь мы кто? — да, вопрос, что надо, но и ответ напрашивается сам собой. — Я виноват, мне и быть крайним!»

Роб тяжело вздохнул, глянул в зеркало, чтобы убедиться, что выбрит чисто, и пошел одеваться, ему еще предстояло добыть денег для обязательных платежей и выплат по кредитам, не запуская при этом руку ни в пенсионный фонд, ни в средства накопительной программы. Дело шло к концу месяца, а кто не успел, тот опоздал. Так говорил в свое время квартирмейстер Альфред Шер, а он, сукин сын, знал, о чем говорит, и потому никогда и никуда не опаздывал.

Она даже не слишком покривила душой: запланированная встреча на «Холмах» действительно имела место быть. Не в девять, впрочем, а в половине двенадцатого, однако, получается, что все-таки не ложь, а, как это принято у адвокатов, всего лишь легкая корректировка действительности «в пользу клиента».

Забрав машину с парковки напротив «Дюка», Лиза успела съездить домой, принять душ, одеться в соответствии с обстоятельствами, и даже наложить макияж. Ничего чрезмерного, но и без этого нельзя. Не тетка с улицы, а представитель Лиги, адвокат и без пяти минут доктор права. Принимают-то по одежке…

«А вот как провожают, — Лиза сделала перед зеркалом „хищное“ лицо, — это мы еще посмотрим!»

Она выехала из дома в половине одиннадцатого, чтобы успеть купить по дороге кофе, но к назначенному времени была уже в штаб-квартире «Консула». «Холмами» в городе называли новый «даунтаун», построенный на американский манер на бывших «Мельничных холмах». Старый городской центр с его королевским дворцом и резиденцией премьер-министра давно уже не мог вместить многочисленные банки и штаб-квартиры национальных и транснациональных корпораций, поднявшихся во время экономического бума начала девяностых. И конгломератный холдинг «Консул» являлся одним из наиболее наглых «жирных котов», поселившихся на «Холмах». «Люгерный парус» башни «Консула» был виден издалека, тем более что Филипп Харт, формально являющийся всего лишь председателем совета директоров, а на деле единовластный хозяин холдинга, как всегда, урвал самый лакомый кусок — перекупив вершину среднего холма. Высокое место, сказочная архитектура — издали казалось, что это дующий над холмами ветер надувает голубой парус летящей на запад яхты. Что еще требуется, чтобы показать, кто здесь хозяин, и почему? Место стоило больших денег, проект делал сам Ричард Бергсон — архитектор, давно уже не разменивающийся по мелочам — ну, и материалы, разумеется, качество строительства, размеры, наконец.

Лиза въехала на гостевую парковку. Быстро, хотя и без суеты — то есть, соблюдая чувство собственного достоинства, — приблизилась к вращающейся карусели служебного входа «К-Кирстен», назвала свою фамилию офицеру службы безопасности, прошла через раму металлодетектора, попутно предъявив другому охраннику, содержимое своей отнюдь не «деловой» сумочки, и еще через десять минут вошла в приемную Филиппа Харта. Часы показывали ровно одиннадцать тридцать.