Жорж Санд - Лора. Путешествие в кристалл

— Передохни немножко, — сказала она, — ты устал, а тебе придется еще проходить через сад.

О каком это саде говорила она? Я не мог себе этого представить; мои глаза, ослепленные сиянием бездны, ничего не различали. Через несколько минут переутомление сгладилось, и я увидел, что мы действительно находились в фантастическом саду, где кристаллизация и стекловидность минералов переливались в капризном великолепии. Здесь вулканическое действие произвело растительные отверстия, которые казались покрытыми цветами и плодами драгоценных каменьев, формы которых смутно напоминали собою нашу земную растительность. Местами драгоценные каменья, кристаллизированные огромными массами, были похожи на настоящие скалы, вершины которых украшены дворцами, храмами, киосками, алтарями, монументами всех форм и всяких размеров. Местами бриллиант в несколько квадратных метров, отполированный трением других исчезнувших камней, сверкал, выставляясь из земли, как ясная вода с пурпуровым солнечным отблеском. Все это было сверхъестественно, грандиозно, но инертно и немо, и достаточно было нескольких минут, чтобы удовлетворить мое любопытство.

— Дорогая Лора, — сказал я моей спутнице, — ты обещала отвести меня домой, а ты показываешь мне зрелище, от которого я отказался бы без всякого сожаления.

— Если бы я лишила тебя его, — возразила Лора, — то не упрекнул ли бы ты меня за это со временем? Ну, посмотри же хорошенько в последний раз на этот кристальный мир, который ты хотел завоевать, и скажи мне, кажется ли он тебе достойным всего того, что ты сделал для того, чтобы обладать им?

— Этот мир приятен для взгляда, — ответил я, — и он подтвердил мне идею о том, что все есть праздник, волшебство и богатство в природе, как под ногами человека, так и над его головой. Мне никогда не придется сказать, подобно Вальтеру, что форма и цвет ничего не значат, и что прекрасное есть не более как тщетное слово; но я вырос в полях, Лора, я чувствую, что воздух и солнце суть прелести жизни, и что мозг атрофируется в подземелье, как бы колоссально и великолепно оно ни было. Следовательно, я готов отдать все окружающие нас чудеса за один утренний луч и пение малиновки, или только за стрекотанье кузнечика в нашем саду в Фишгаузене.

— Пусть будет так, как ты желаешь, — сказала Лора, — но послушай, дорогой мой Алексис, покидая вместе с тобой кристальный мир, я чувствую, что теряю мой престиж. Ты видел меня в нем всегда высокой, красивой, красноречивой, почти феей. В действительности ты найдешь меня такою, какая я есть: маленькая, простая, малообразованная, немножко буржуазная и коверкающая романс Саул. Вне кристалла ты чувствуешь ко мне только дружбу, потому что ты знаешь, что я хорошая сиделка, терпеливо выслушивающая твои галлюцинации и искренно преданная тебе. Достаточно ли этого для того, чтобы сделать тебя счастливым, и нужно ли порвать мою помолвку с Вальтером, который хоть и не влюблен в меня, но берет меня такую, какая я есть, и ищет во мне лишь женщины, к которой он будет покровительственно относиться? Подумай о разнице и ответственности роли, которую мне приписывает твой энтузиазм. Сквозь твою волшебную призму я лучше, чем на самом деле, а в твоих реальных глазах я хуже. Ты делаешь из меня ангела света, духа чистоты, а я не более как добрая маленькая девушка без всяких претензий. Обдумай: ведь я буду очень несчастна, если мне всегда придется с тобою из эмпиреи спускаться в кухню. Нет ли возможной границы между этими двумя крайностями?

— Лора, — ответил я, — ты говоришь умно и чистосердечно, и я чувствую, что ты стоишь на той границе между небом идеальной любви и уважением действительной жизни, которая составляет добродетель и повседневную преданность. Я был безумец, желая зондировать твою милую, великодушную индивидуальность, твое честное, любящее и чистое «я». Прости меня. Я был болен, я записал мой бред и относился к нему серьезно. В сущности, я, быть может, не вполне был дураком, так как среди моих самых фантастических экскурсий я всегда чувствовал, что ты подле меня. Откажи Вальтеру, я хочу этого, так как я знаю, что, уважая тебя, он не ценит тебя по достоинству. Ты заслуживаешь, чтобы тебя обожали, и я надеюсь привыкнуть видеть тебя одновременно в волшебной призме и в реальной жизни так, чтобы одно не заставляло побледнеть другое.

Говоря таким образом, я встал, и видение подземного мира рассеялось. Передо мной в открытую дверь павильона, в котором я жил в Фишгаузене, виднелся прекрасный ботанический сад, залитый июньским солнцем, малиновка пела на кусте сирени-грандифлоры, и любимый снегирь моей кузины сидел у меня на плече.