Райан Гродин - Город-крепость

Посол перебрасывается словами со швейцаром и берет самую большую куртку, чтобы прикрыть праздничный наряд. Его туфли из изысканной кожи проносятся мимо меня.

— Идем, — бросает он мне через плечо. Так подзывают собаку. У меня нет выбора, кроме как плестись за ним.

Он даже не опускает взгляда, когда я оказываюсь сбоку от него.

— Клянусь богами, парень, если ты ошибся, я сотру тебя в порошок.

Сейчас угрозы для меня ничего не значат. Мое лицо покрыто потом. Бок в буквальном смысле раскалывается. Старая рубашка Хиро пропитывается кровью. Не знаю, смогу ли выдержать это все.

Заползаю в автомобиль посла и падая на сидение чувствую, как в бок впивается револьвер Дея. Он напоминает мне про шесть пуль. Шесть возможностей выбраться отсюда. Сбежать.

Мей Юи

Какое-то время я вижу только темноту и слышу рваное дыхание Синь. Гадаю: это все, что здесь есть? Только вдох и выдох её отравленных наркотой легких, которые дразнят меня подобной судьбой. Ритм действует почти гипнотически. Спустя несколько минут мои глаза закрываются.

А потом дверь распахивается — взрыв дерева и ярости вырывает меня из полудремы. Я перекатываюсь на колени, потом поднимаюсь на ноги, в глазах рябит от количества ног.

Встаю и вижу их лица. Те, которые пришли допрашивать и судить. Макияж мама-сан, татуировка Фанга, золотой зуб Нама, лиловый шрам Лонгвея. Но есть еще и пятое лицо, которое, чтобы узнать, нужно рассмотреть получше.

Смотрю на него и думаю, не сплю ли я. Но нет, тру глаза, а он все еще там, во плоти. Нас не разделяет ни стекло, ни металл. Золотистая кожа. Волосы торчком. Заостренное лицо, полное хитрости и коварства. Глаза, что гудят и сияют, словно песня Феникса.

Дей. Что он делает? Его тоже поймали?

И эти глаза находят мои. Его подбородок дрожит, совсем легкая дрожь. Я опускаю глаза в пол.

— Мей Юи. — В голосе Лонгвея сквозит разочарование, но при звуке моего имени до сих пор по телу проходит дрожь. — Мей Юи. Как ты могла так со мной поступить? После всего, что я для тебя сделал?

Я держу голову опущенной, изучая щели в половицах. Между ними вклинивается пыль многих лет и страдания. До этих мест даже метла Инь Юй не доберется.

— Я... я не понимаю о чем вы говорите, сэр.

— Нет? — Лонгвей подступает ближе. Ощущаю его взгляд по всему моему телу, как он осматривал меня в первый мой день здесь. Он протягивает руку, его холодные и липкие пальцы оборачиваются вокруг моего запястья. — Откуда тогда эти порезы на пальцах?

Он поднимает руку вверх, чтобы было лучше видно. Мне требуется все самообладание, чтобы не выдернуть её.

— Мы знаем насчет дыры в окне. Кто приходил?

Вниз. Глаза вниз. Не смотреть на Дея.

— Никто, сэр.

— Лжешь, — говорит Лонгвей, словно это какой-то очевидный факт. — Инь Юй сказала, ты показывала ракушку. Откуда она у тебя?

— Инь Юй врет. Я уже говорила вам. Она завидует.

— Она достаточно умна, чтобы ничего не утаивать. — Ноздри Лонгвея раздуваются, словно он лошадь, пробежавшая на полном скаку три лье. — Мей Юи, я даю тебе шанс. Расскажи правду, и я позволю послу Осаму забрать тебя в Сенг Нгои. Если ты продолжишь врать...

Он машет туда, где стоит Дей — чуть поодаль от всех остальных. Он не смотрит на меня, не встречается со мной взглядом. Я опускаю взгляд на его руки и понимаю почему.

Этот шприц похож на тот, который впивался в руку Синь. Наполненный жидкостью, которая разрушает и приводит к гибели. От его присутствия в пальцах Дея у меня сжимается сердце.

Это предательство? Он все это время играл со мной? Играл ради информации только лишь для того, чтобы потом вышвырнуть меня прочь.

Каждый из этих вопросов стрелой пронзает мне грудь. Весь колчан разрывает меня в самой середине. Я стараюсь, стараюсь, стараюсь встретиться с ним взглядом и получить ответы, но он на меня не смотрит.

Лонгвей ошибается, если считает, что на моем лице написан страх.

— Я позволил тебе провести немного времени в обществе старой подруги, чтобы тяжесть твоего выбора обрела для тебя самый полный смысл. Так что, Мей Юи, либо правда, либо шприц. Что ты выберешь?

Я могу сказать. Это займет лишь краткий миг, который потребуется на то, чтобы направить палец на грудь Дея. Одно слово, один жест — и игла исчезнет. Всё оружие будет направлено на Дея.

И что тогда? Если Лонгвей сдержит слово, меня увезут в Дальний город. Запрут в клетке пентхауса посла на всю жизнь, состоящую из синяков и кусочков моря. Если это и не свобода, но лучше так, чем превратиться в живой скелет на полу Лонгвея.