Василий Криптонов - Lvl 2 - Рок-н-ролльное сердце

— Что ты делаешь? — вскочил Вейдер.

— Экспроприирую экспроприаторов, — сказал я, сгружая бутылки в инвентарь. — Не ссы, писатель. Воздастся.

И вот уже после этого с чистой совестью вышел прочь.

Погодка нашёптывала ласковым тёплым ветерком и намекала мягкими рассеянными лучами. В Линтон пришло виртуальное бабье лето и, несмотря на свою вопиющую ненастоящность, грело душу.

Но я держался. Если сейчас ещё сильнее нажрусь, чем планировал, могу прийти в благодушное настроение. А мне нужно как следует вломить Вивьен, чтоб обделалась, шалава, от ужаса. Ишь, чего удумала!

К дому я подкатил практически трезвый и очень злой. Но как только открыл дверь, все мои прерогативы мигом сместились куда-то в сторону, хотя бы только потому, что в ноздри ударил не просто запах, а смрад. Как будто террористы взорвали завод по производству «Звёздочки», а МЧС пытается с вертолёта потушить эту херню бальзамом «Биттнер». А я будто сижу неподалёку под ёлочкой и пью настойку шиповника через затяг косяка, как в детстве.

— Что за херня?! — просипел я, но так, что даже сам себя не услышал.

— Мёрдок! — Рома выкатился откуда-то из-за стола и бросился ко мне, как блудный сын, готовый обнять и расплакаться. — Мёрдок, что это за чёрная залупа?!

— У Мэйтаты? — спросил я.

— Во, Мэйтата! — ткнул в меня пальцем Рома. — Он чё, ваще поехавший, или как?

Старые дрожжи взыграли вновь, и я впал в задумчивое, философское состояние.

Поехавший ли Мэйтата? С одной стороны — разумеется, да. Не, ну а кто в наше непростое время не поехавший? Да сегодня, пожалуй, канонически нормального человека можно смело называть психом и отклонением от нормы, потому что нормальным людям по жизни только и остаётся, что навоз разгребать. Так что хочешь жить интересно — сдвигай себе крышу хоть на чуточку. Для этого, кстати говоря, все мы и работаем — бойцы невидимого фронта: музыканты, писатели и прочие наркоманы от Всевышнего. Мы людям башню сдвигаем, чтоб люди потом, как тот Роланд, шарашились в неведомых мирах с револьверами в поисках того, не знамо чего...

— Медс?! — рявкнул Рома, вытаскивая меня наружу из омута задумчивости. — Он весь дом уговнякал, у меня тут сейчас уже приход начнётся!

— Если Мэйтата что-то делает — значит, так надо, — отрезал я. — А если ты забыл, как нужно ко мне обращаться, то я тебе сейчас напомню.

С этими словами я пробил Роме кулаком в поддыхло. Когда же он согнулся, я нежно взял его за уши и добавил коленом в рыло. После этого Рома упал и откатился.

— Ты, Рома, не обижайся, — благодушно сказал я, оглядываясь в изменившемся доме. — Я просто старой школы. Как по мне, детишек после достижения ими полового созревания, п**дить не просто можно, а нужно. Иначе они ни**я про жизнь не поймут. Меня вот в пятнадцать лет мамка застукала бухим и с сигаретой. Так ремнём отхерачила, что на всю жизнь запомнил: бухать и курить — очень плохо.

— И чё, типа не пьёшь и не куришь с тех пор? — пробухтел Рома. Он встал, держась одной рукой за стол.

— Почему? Бухаю, как сивый мерин, и курю, когда дают. Но я с собой предельно честен и прекрасно понимаю, что я — очень плохой. Потому и терпеть не могу, когда всякие ушлёпки пытаются мне рассказать, что я на самом деле очень хороший, просто меня нужно спасти от бухла и записать в бизнес-школу на курсы брокеров.

Дом выглядел примерно как лавка зельевара, куда я заходил два раза. Первый — давно, ещё на заре своего виртуального существования — пытался найти что-нибудь, чем можно упороться. Безуспешно. А второй — недавно, когда пытался сбагрить всякое говно, что мы с Доном в квестах наковыряли. В принципе, тоже без особого успеха.

Как и в той вонючей лавке, здесь все стены были завешаны пучками трав. Веники частично закрывали окна, которые я, вообще-то, заколачивал, но кто-то отодрал доски. Мэйтата, что ли? Ну, вообще, он любит всякие доски драть. Ему что доски, что брёвна, что пламя преисподней — один хер. Святой человек, великий шаман.

Там, где виднелись просветы от веников, угадывались магические знаки. Не те, пидорские, которые рисуют создатели для своих магических кругов и прочей голубизны, а дикие африканские картинки, от одного взгляда на которые мозг реально охеревает. Те же узоры красовались на полу и... Да, и на потолке! Хренасе, Мэйтата упоролся. Миккиланджыла, блин, и Sex-teen’ская капелла.

Ёп-переёп, а как тут теперь жить-то?!

— Сам он где? — спросил я.

— В лавку зельевара пошёл, — буркнул Рома, всё ещё на меня обижаясь.