Андрей Газаев - Исход

Я совсем перестал что либо соображать, но почему-то отчетливо все запомнил. Все, что она мне говорила. А эта Опева снова протянула мне руку и предложила уйти из этого мира. Да, да, именно так и сказала, уйти из этого мира. Она говорила это так спокойно, словно это обыденное дело. Но я понял, что она наверняка больна или свихнулась. И попытался отодвинуться еще дальше, но не смог, потому, что сзади была уже спинка кровати.

И тогда она в последний раз спросила, хочу ли я уйти вместе с ней? Я отрицательно замотал головой, она, как мне показалось, сразу погрустнела. Сказала, что ей очень жаль. И что, несмотря на то, что я ей нравлюсь, она уважает мой выбор и уходит сама. Но она оставляет мне подарок, чтобы у меня был запасной шанс. Потому, что во мне еще есть какой-то свет.

А затем она накрыла ладонью светящийся экран телефона и исчезла в белой вспышке. А эта чертова игрушка, сразу потемнев, упала на мою кровать.

Как же я испугался, Господи! Я хотел сбросить этот мерзкий телефон на пол, но мне было страшно даже приближаться к нему. Я лежал и боялся вытянуть ноги, чтобы не коснуться его. Я не знаю сколько так продолжалось, но через какое-то время я немного успокоился. И тут заметил, что вся одежда этой Опевы, и медицинский халат, и шапочка, и даже нижнее белье, осталось здесь. И валяется именно там, где она его бросила раздеваясь. На соседней койке.

И тогда я снова испугался! Я подумал, что сейчас кто-нибудь войдет в палату и увидит все это. И тогда меня обвинят в пропаже Опевы, ну, то есть, Сигурни. И еще обвинят, в нарушении закона, запрещающего пользование сотовыми телефонами.

Я не знаю, откуда во мне взялись силы, но я соскочил с кровати и первым делом спрятал ее одежду. Я затолкал ее под матрас соседней кровати. И постарался все выровнять, чтобы кровать выглядела как раньше. И вот теперь я спрятался под свое одеяло и лежу, поджав ноги. Потому что там, в конце моей койки, лежит этот чертов телефон и я отчаянно боюсь его. И я молю тебя, Господи, помоги мне! Помоги мне! И спаси меня!

Запись 10, последняя. Ну, привет, Господи. Знаешь, где я сейчас нахожусь и что делаю? Думаю, что не знаешь, наверняка не знаешь. Если ты еще здесь, то тебе куда интереснее наблюдать за погромами в наших городах, или смотреть, что там у русских, или у китайцев. Все правильно, какой интерес следить за судьбой маленького человечка. Глупого и трусливого. Все верно, я бы на твоем месте, даже не смотрел в мою сторону.

Но я все равно расскажу тебе. Просто мне уже все равно. Я скоро умру, может от потери крови, а может от жажды. Или меня пристрелит какой-нибудь кубинец, что поднимется сюда. И знаешь, Господи, этот кубинец будет абсолютно прав. Нечего мне делать на его земле, ибо я пришел, как враг. Будь я другом, он бы наверняка помог мне, но я враг. Как и вся моя страна.

Нам было мало, и территории, и собственных амбиций. Во всяком случае, именно так мы и думали. Хотя на самом деле у нас было все, и территория, и ресурсы, и деньги, и дома. Все, что нужно для спокойной, мирной жизни. Не было у нас только одного, к сожалению самого главного — ума. Мы так давно разучились думать самостоятельно. Зато мы научились верить. Безропотно и непоколебимо верить всему, что говорили нам с экрана этого чертового телевизора. Именно он, этот самый ящик, с экраном, является самым страшным оружием на свете. Ни атомная бомба, ни химическое оружие, и даже не СПИД, хоть он и не относится к вооружению. Ничто не сравнится с этим страшным устройством для промывания мозгов.

Это дьявольское телевидение отучило нас мыслить. Зачем напрягать свои заплывшие жиром мозги, когда дяди с экрана все и так нам объяснят. И не просто объяснят, а разжуют, размусолят и положат в рот. А нам останется лишь тупо проглотить. И послушно покивать головой, наполняясь лживым чувством собственной значимости. И гордится собой, что мы настолько умны, что, оказывается, думаем точно так же как наш президент. И если президент сказал, что надо сбросить на чей-то дом большую бомбу, значит, это отвечает интересам Америки и каждого ее гражданина.

А если вдруг у тебя возникнут какие-то отдаленные сомнения, если ты не до конца понимаешь, каким таким твоим интересам могут отвечать чьи-то горе, слезы и смерть, то не волнуйся. Налей себе еще кока-колы, возьми гамбургер, и подожди немного. Сейчас тебе подробно и доходчиво объяснят, как попадание американской ракеты в ливийский госпиталь способствует укреплению мира на всей земле. А бомбардировка афганских детей, собирающих хворост в лесу — становлению истинной демократии.