Андрей Газаев: Исход

Что-то произошло с электричеством, его основные качества изменились, словно деградировали. И если для обычной лампы накаливания, коих, кстати, к моменту катастрофы уже почти не осталось, это оказалось непринципиально, то для сложной электронной техники, смертельно. Но опять-таки, кое-какая гражданская и военная электроника еще жила. Подразделения правительственной связи, пусть и с перебоями, но все еще удерживали свои системы коммуникации. И здесь, так же как и с остальной техникой, совершено невозможно оказалось вывести хоть какие-то закономерности, причины и следствия.

Хотя, нет, два момента все же можно назвать общими, пусть и с большой натяжкой. Первый звучит так: «Всеобщая, бессистемная деградация». А второй момент более сложен, но размышлять над ним уже нет ни желания, ни надобности. И связан он с тем, что тотальный отказ техники шел параллельно с массовым исходом детей. Наверняка все это как то взаимосвязано.

Вот и сейчас в городе осталось всего несколько десятков работоспособных автомобилей. По какой-то неведомой причине это в основном полицейская техника, машины МЧС, военка, да еще практически весь автопарк городской мэрии. На этом фоне, Дедова «Вита» наверняка выглядела бы белой вороной, если бы не пара причин. Первая: еще месяц назад Дед снял с брошенной за городом кареты «Скорой помощи», пакет оранжевых и синих мигалок. Которые и красовались сейчас на крыше «Виты», готовые в любой момент вспыхнуть тревожными огнями. Инерция сознания обычного человека автоматически причисляла автомобиль с мигалками какому-нибудь важному ведомству или службе, и вопросов, так ли это на самом деле, пока не возникало.

А вторая причина крылась в маленьком, бронзовом значке, изображающем «Щит и меч», купленном много лет назад, за бесценок, в магазине военторга. Этот самый значок ненавязчиво украшал «торпеду» минивэна. Какая сила была упрятана в недра этого «Щита и меча», разговор отдельный, но при желании, вокруг него можно рассмотреть точно такое же, едва заметное марево, как и у браслета, что красуется на правой руке Деда. Который в данный момент вырулил на стоянку у хозмага, заглушил двигатель и внимательно осмотрел окрестности.

Странно, непривычно и в тоже время тяжело наблюдать за этим, толи все еще наполовину живым, толи уже наполовину мертвым миром. Вязкие сумерки, черные, безжизненные глазницы окон, редкое, едва заметное шевеление, и тяжелая, давящая тишина. Почти полностью исчезнувший, животный мир. Насекомые, птицы, рыбы, млекопитающие, даже черви и те пропали, неизвестно как и куда. Дед самолично наблюдал, как большой черно-белый, соседский кот Тимоха, долго и тщательно вылизывал свою шерстку, греясь на солнышке. А затем поднял голову к небу и медленно растаял. Исчез, растворился, и ни вспышки, ни следа. А еще через пару дней точно также пропали все рыбки в аквариуме, что стоит в спальне. И суматранские барбусы, и данешки, и лялиусы, и сомики, и все до единой улитки. Только вот этого Дед уже не видел. Крепко спал, после очередной Дороги и обязательного Поцелуя.

Крепко зажмурив глаза, на пару секунд и тряхнув головой, Дед сбросил наваждение, затем распахнул дверь и вышел из машины. Итак, он на месте. Старые, добрые, механические часы на левой руке, подарок отца, показывают «без десяти девять». Время еще есть. Дед осмотрелся, направлений, откуда может появиться женщина с ребенком, в принципе, всего два. Либо из микрорайона новостроек, что справа, либо из старого частного сектора, что позади. Самое время прогуляться и осмотреться.

Заложив круг по детской площадке, во дворе стоящей прямо напротив девятиэтажки, посмотрев на разбитые витрины разграбленного продуктового магазина, Дед собрался завернуть за угол и осмотреть внутренний двор изогнутой и очень длинной пятиэтажки. Однако не успел он сделать и десятка шагов, как услышал невнятный шум и приглушенные крики. Круто развернувшись, снова обшарил взглядом темный двор. Никого. Сделал пять шагов назад, за край разгромленного магазина и посмотрел на дорогу. Возле «Виты» тоже пусто.

И тут, прямо позади него, буквально в двадцати метрах, с треском распахнулась дверь подъезда и на улицу вывалилась молодая женщина с большой спортивной сумкой в руках. По тому, как бережно она прижимала эту сумку к груди, и как отчаянно старалась не упасть, буквально скатываясь по бетонным ступеням, он мгновенно все понял. А позади нее из подъезда выскочили разъяренные преследователи.