Дней Долгих - Новые боги - Дважды воскрешенный

Протянув руку, я выдернул пробку.

Фонтан черного дыма ударил в потолок. Я испуганно спрятался за стол, не сводя с урны глаз. Поизвергаясь еще немного, дым сгустился в углу и исторгнул голого человека. Человек был покрыт копотью и громко кашлял.

— Вот так герой, — негромко посетовал я.

— Да пошел ты хварру под хвост, — сипло ответил пришелец. — Пить есть?

— Есть и пить, и есть, — ответил я. Герой без спросу схватил кувшинчик с водой с моего стола и залпом выпил. Осмотрелся и заметил тарелку с едой.

— Будем знакомы, — сказал он и жадно вгрызся в кусок запеченной рыбы. — Меня зовут… О, у тебя тут чтиво имеется. Прэкрасно, прэкрасно, под ужин пойдет… Люблю, знаешь ли, несколько дел сразу.

Он осекся, взял со стола бумагу с моими последними записями и вчитался.

— Веселый, однако, бред, — спокойно констатировал человек. — Краткий, но бред. Обычно такого понапишут… Вроде правда, а так вывернут.

— А тебе что за дело? — грубовато поинтересовался я. Надо же как-то защищать свои авторские права.

— Мне есть до этого большое дело, — нагло возразил пришелец. Отправил последний кусок рыбы в рот, вытер пальцы об обивку стула и протянул мне руку: — Будем знакомы. Гарут Тонкий.

Я отважно пожал его сильные пальцы. Второе потрясение за день не вместилось в мою голову, только поэтому я вторично не испытал удивление до дрожи в коленях.

— Отец Дэм, настоятель приграничного монастыря Длани Создателя.

— Монах! — громко удивился пришелец. — Только Венец мог отколоть такую шуточку…

— Шуточку?

— Шуточку! Промежуточку! Жахал корын дах ватур!

— Не смей так говорить в монастыре! — одернул я его. — Сказать такое… Да я такую позу и не представлю даже…

— О, ты знаешь троллий язык? — иронично усмехнулся Гарут.

— Знаю, — кивнул я. — И не только его. Я закончил Оцилонскую семинарию с отличием. Изучал благородные искусства. А также магию, амулетостроение и руны.

— Удивил, — ответил Гарут. — А магию-то зачем?

Я поднял руку и показал ему ладонь.

— Негатор из Ордена Длани Создателя, — просвятил я его. — Искоренители дурного применения мощи магической.

— И каратели незарегистрированных магов, — продолжил Гарут.

— Да как ты смеешь! — возмутился я.

— А разве нет?

— Нет!

— Да и наплевать, — пожал плечами мой поздний собеседник. — Суть от этого не меняется. Значит, Венец решил послать монаха вместе со мной. Неплохой ход, может сработать…

— Откуда тебе знать замыслы Господа, — насмешливо сказал я. — Ты же Гратуан Смертоносец. Безбожный и предавший. Прислужник осемьюжды грешного!

— А также Гарут-Убийца, Гратуан Проклятый, Эмиссар Сатана, Проводник Адовый и… ну, были бы эльфы в состоянии вспомнить меня, то назвали бы Graetuann Cotuioset Habineatt.

— Прислужник Высшего Зла, — перевел я. Не встречал эльфийских летописей, но азы языка знал.

— Неплохо, придумали, да? — шутливо поапплодировал Гарут. — Им бы назвать, и проблема решена. Глупо, я всего лишь делал свое дело…

— Предал Свет, вступил во Тьму и возглавил орду тварей, стравив их с нелюдями и людьми, оборонявшими святыни…

Меня прервал громкий и внезапный смех.

— Целиком и полностью в духе новых богов, — сказал Гарут, отсмеявшись. — Надо же как-то оправдать свои цели для простых смертных… Героя нужно возвысить или очернить. Чтобы вдохновить последователей и дать пищу таким вот доверчивым летописцам.

Он оседлал стул и взял яблоко. Съев половину, он продолжил:

— Ты спрашивал меня, откуда я знаю замыслы богов. Перед тобой единственный смертный в своем роде. Я воскрес уже второй раз, и кому как не мне знать все ходы в этой большой игре. Так вот, монах, чтоб ты знал: Сатан и Венец — братья-боги, поделили этот мир, вычистили ненужных созданий, от крестьян до демонов, навели порядок в каком-то смысле…

— Это описано в летописях.

— Не сомневаюсь, что самыми добрыми словами. Однако боги не всегда раскрывают свои планы смертным. Ключевое тут слово — «ненужных». Как ты думаешь, зачем боги заботятся о людях? Не отвечай, к тебе вопрос риторический. А вот у меня есть ответ. Боги питаются энергией душ, а заодно соблюдают баланс среди смертных. Если количество праведников превысит количество грешников или наоборот, один из братьев будет голодать и нервничать. Переедание тоже чревато. Не обманывайся, это не добро и зло… это две разнополярные родственные сущности, а мы для них — всего лишь пища.

— Я не отходил тебя палкой по тощим бокам лишь потому, что ты мой гость, а я — монах, — процедил я. — Ибо за такие кощунственные речи тебя следовало бы судить в застенках Инквизиции.