Дней Долгих - Новые боги - Дважды воскрешенный

— А я Дырдырмых, дух болот, — проскрипело нечто паукообразное с человеческими руками на лапах. Оно вылезло из едва заметной расщелины, переползло прямо по духу пустошей и остановилось перед братьями, чуть покачиваясь. — И я съем хотя бы одного из вас. — Дух выдвинул пару белых жвал и смачно пощелкал ими.

— Приятного аппетита, — ответил Сатан, внезапно увеличившись в росте. Его крючковатые лапы легко схватили головы местных богов и смачно стукнули друг о друга. — Фу, мерзость.

— Они умерли? — удивился Венец. — Это духи, точно?

— Посмотри сам, — ответил красный, откидывая ногой каменную голову. — Какие же это духи? Простые демоны, даже полудемоны.

— Если так, то они нам будут мешать. Знаю я их, сплошные жертвоприношения и камлания, обряды на крови и никому не нужные подвиги во имя веры… Смотри, это что?

К разглагольствующим братьям на огромной скорости двигалась группа существ. Голые, серокожие, скверно пахнущие, они несли огромные носилки, на которых восседало такое же создание, но больше прочих раза в полтора. В руках оно сжимало каменную дубину, а на голове носило корону из скверного на вид железа.

— Чужаки!!! — взревело оно и спрыгнуло с носилок на ходу. — Умрите здесь!

— Ну вот просто дикарь какой-то, — печально вздохнул Венец, ловя одними пальцами дубину и толкая ее обратно. — Или тролль. От таких и пользы никакой.

Он возвел к небу руки, и меж ними сверкнула молния, сгустившись в ослепительно белый посох.

— Ну давай, — пригласил белый уже поднимающегося с земли тролля. — Сразимся как ты привык…

Я обмакнул перо в чернильницу. Почесался. И продолжил летопись:

«…Демоны были сильны и ужасны. И вопреки сказаниям, непобедимы никакими героями. И тогда явился в наш мир Господь Всеблагой Венец в воплощении своем истинном. И низверг он скулящих низших в пасть Сатана, коего сотворил днем ранее для этой цели. Но стал Сатан сильнее с тех душ, и сила его сравнялась с силою Венца Создателя. И с тех пор люд простой душами растянут между небом и подземельем, между раем и адом, между вместилищем создателя и тюрьмой осемьюжды грешного».

— Отец Дэм, — раздался шепоток слева. — Там вас братья к трапезе дожидаются…

— Изыди, Флак, — вполголоса приказал я. — И не подкрадывайся ко мне более с сатанинского плеча. Братьям же скажи, что я влачу пост, ниспосланный мне Вседержителем, и по желанию его описываю события прошлых веков, покуда не угасла во мне искра вдохновения.

Тихонько скрипнула дверь, закрываясь за братом Флаком, и я продолжил.

«Нельзя не описать кратко хоть, или же весьма поверхостно, житие раба Венца, а после и слугу осемьюжды грешного, Гратуана Смертоносца, как называют его под небесами княжества нашего, Оцилона.

Гратуан, урожденный Гарут Тонкий, появился волею Создателя в семье купца-челночника близ Кергарда, на хуторе отца его, Власицы-заморыша, от человеческой женщины. Гарут рос быстро и догонял сверстников и в обучении, и в шалостях. Дюжина минула ему, и Власица отправил непутевого в Академию Восьми Мечей, учиться воинскому ремеслу, также другим наукам, заодно и послушанию.

Учась, Гарут, помимо прочего, посещал проповеди отца Казена, просветленного воина Света, чтящего Создателя. К чести святости, отцу Казену удалось приобщить отрока к таинствам священным, вдохновив его сказаниями о героях, павших за дело Венца Создателя.

Оказавшись на распутье после обучения, двунадесятный юноша выбрал казармы князя Хазаляна, ведущего ожесточенные бои с чудищами Сатана, изобилующими в княжеских лесах. И быстро дорос до пятисотника, поразив мага-генерала Негуля, бывшего тогда правой рукой князя в военных делах, своими навыками и рвением.

Приняв имя себе Гратуан, на оцилонский манер, сей пятисотник покрыл себя доблестью и славой, и призвал его Венец в край свой замогильный на пятидесятом году жизни. Твари тихие ночные, альбо завистники сгубили — незнаемо, а только погиб Гратуан в комнате своей от удара тупого, предположительно…»

Я почесал в затылке, ибо мысль, бегающая там, вызвала зуд. Никто не знал, чем ударили Гратуана, и каждый переписчик предлагал свою версию. По традиции.

«…предположительно, слитком свинцовым, обернутым тканью — излюбленным орудием убийств служителей Тихой гильдии.

Минуло пять летов с тех событий, и Венец через оживающую статую свою в славном Оцилоне объявил волю — свершился долгий суд над Гратуаном, но в мудрости своей усмотрел он грехи несовершенные. И дал Создатель тело ему, и дал наказ — стереть с земли Оцилона леса, тварями грешного населенные.