Ян Вирин - 23-й век

Популярность Глаза спала и теперь всё зависело от Совета, собранного на последнем совещании учёных. Жители станции надеялись на мудрость Совета, хотя ощутимой пользы он пока не приносил.

Мог ли Рентон предать академию? — задумывалась Мишель. Мог ли он предать её? Что там случилось, на Марсе?

Мишель вдруг почувствовала себя беззащитной. Мог ли это быть настоящий план менталитика? Опозорить Глаза и этим дать юному Совету толчок?

Одно было понятно ей — надо было действовать и не медля. Мишель решила вынести выговор Глазу и попытаться снять его с должности. Таким образом академия смогла бы отказаться от всех финансовых обязанностей, которые образовались в результате переговоров Глаза с правительством.

— Что всё это значит, Мишель? — Глаз подошёл к Мишель, когда совещание Совета, на котором он присутствовал, закончилось.

— Это значит, что твоя служба подвела нас! — ничуть не испугавшись разъярённого руководителя академии, ответила Мишель.

У Глаза не было слов, он задыхался от гнева, вся злость собралась и выплеснулась в одном предложении:

— Ты ещё пожалеешь об этом!

Мишель задумалась на мгновение. Может он и прав…

— У меня не было другого выбора, Глаз. Ты должен быть отстранённым от руководства на некоторое время.

Глаза был поражён тем спокойствием, которое проявила Мишель. Он развернулся по направлению к лифту — совещание проходило в главном зале академии, на втором этаже.

— Не делай глупостей! — Мишель имела в виду бунт, ведь у него наверняка было много друзей в службе безопасности.

Может следует посадить его в тюрьму или вообще отослать на Марс, обработав тюрениумом? — подумала она.

Но больше всего её мучила та неведомая опасность, которая угрожает академии. Рентон так и не объяснил, когда и как именно Сенат попытается напасть на станцию.

Конечно, все меры предосторожности были приняты — увеличено количество электронных видео-экранов, теперь их было двести штук — каждый уголок внутри академии, а так же всё пространство, окружающее академию снаружи, контролировалось службой безопасности; производились различные проверки обороны станции, учебные полёты пилотов, был выставлен космический патруль; большие средства были выделены на оборону станции — починку неисправностей связанных с обороной, внедрения новейших систем защиты.

И всё таки Мишель не знала, чего ей ждать — она надеялась, что Рентон вернётся.

Вот она и добилась, того чего желала — она правит академией. Но почему-то ей этого теперь было мало. Хотелось чего-то ещё… может она скучала по Рентону?

Короче говоря, ей было плохо, и она не знала причину её недуга.

Правительство Марса потребовало аудиенции, чтобы обсудить вопросы, связанные с финансовыми претензиями сторон. Приём правительственных чиновников был опасной затеей, но Мишель согласилась.

Правительственная делегация прибыла в составе десяти человек. Все они выглядели довольно-таки дружелюбными, но Мишель всё равно не доверяла им. Члены службы безопасности вертелись везде.

— Добро пожаловать к нам на станцию, ведь это первый раз, когда столь представительная делегация с Марса навещает нашу академию — начала Мишель.

По комнате пронёсся шёпот, хихиканье и кашель. Все члены Совета присутствовали — не хватало только Глаза. Мишель специально позаботилась об его отсутствии — только так можно было попытаться положить начало новым отношениям, — думала она.

— А где ваш руководитель… Железный Глаз? — вдруг спросил один из чиновников.

Мишель посмотрела на него таким взглядом, что тот понял, насколько не корректен был его вопрос.

— Он отсутствует… по некоторым причинам. Но мы не нуждаемся в нём, так как на ККА избран Совет, обладающий всеми полномочиями, касающимися финансовых вопросов — она посмотрела на чиновника ещё раз, дав понять, что все их намерения ей известны. Он же в свою очередь замолчал, раскинувшись на спинке элктро-стула.

— Так вот… — продолжила она — Мне известна причина вашего визита, вам нужны деньги. Если эта причина единственная, то вы можете убираться вон!

Её тон потряс всех присутствующих, даже членов Совета ККА. Они не ожидали такой агрессивности. Члены делегации начали возмущаться, шептаться и переговариваться между собой.

Всё это время Мишель пристально смотрела на того, кто задал ей первый вопрос о Глазе, несомненно он был главарём правительственной шайки. Он сохранял спокойствие больше других, и было заметно, как все по очереди посматривают на него, как бы оценивая его реакцию.