Максим Бочковский - Нераскрываемые преступления

Как всегда он оказался на прозрачном полу. Вокруг ничего, только звёзды и безграничное пространство. Выбрав направление, он пошёл, как учил его Сергей, мысленно взывая к собственным корням. Скоро они появились. Толпа мертвецов. Встали стеной.

— Где он? — спросил Пётр. — Видите меня к нему.

В тот же миг пространство изменилось. Вновь перед ним грязный переулок, только мертвецы остались. По-прежнему смотрят на него пустыми глазницами.

— Мне идти за вами? — неуверенно спросил Керенский.

Один из «людей» с болтающейся челюстью, кивнул и пошёл сквозь стену. За ним двинулись и остальные. И Пётр! Тоже через стену! Через все стены. Через зону военных действий, сквозь взбесившихся людей, куда-то вдаль за мертвецами. Переулки, улицы, знакомые и незнакомые. И куда ни глянь — везде полупрозрачные призрачные фигуры. Сколько их здесь? Они заполняют, казалось, всё видимое невооружённым взглядом пространство. Наконец, он увидел на другой стороне улицы старшего товарища и бывшую возлюбленную, сцепившихся не на жизнь, а на смерть. Керенский осмотрелся и узнал это место. Он помнил, что сюда ещё нужно будет добраться наяву, однако у него ещё будет запас времени. То, что он наблюдает, происходит не сейчас. Это недалёкое будущее. Пора возвращаться. Тают мертвецы и широкая улица. Возвращается грязный переулок.

Очнувшись, Пётр, непонятно зачем, взглянул на часы и помчался на остановку транспорта. Странно, но даже сейчас, когда вся Москва, да что там Москва, весь мир, находится в диком помешательстве, по городу по-прежнему ездят трамваи и автобусы, развозя по делам немногих, оставшихся в здравом уме, обывателей.

Томченко еле передвигал ноги, спотыкался и то и дело придерживался за столбы. Со стороны его можно было бы принять за пьяного, но Сергей не пил. Ему начало казаться, что он простудился. По-крайней мере его морозит и голова болит. Кутаясь в зимнюю куртку, он передвигается по улице. На улице не холодно и вообще похоже, что вот-вот пойдёт дождь.

Ему вспоминается случай, когда на учении «оттуда» не вернулся один из практикантов. Именно тогда он поклялся себе, что никогда не будет окунаться слишком глубоко. В душе поселилась фобия. Навсегда. Неужели ему придётся самому добровольно уйти в небытие? Неужели он решится? В ушах звучат предсмертные вопли практиканта. В воспалённом мозгу встают как живые образы давно минувших лет. Головная боль усиливается. Всё вокруг расплывается. В глазах темнеет.

Томченко прислонился лбом к холодной витрине магазина. Вроде бы кто-то остановился и поинтересовался, не нужна ли помощь. Кажется, какая-то бабка. Силы хватило только на взмах рукой, мол, идите, куда шли. Отстали. Как хочется уснуть, но надо идти дальше. Найти безлюдный переулок и совершить самоубийство.

— Стой!

Внезапно перед следователем выросла женская фигура.

— Остановитесь!

Сергей принялся махать руками перед собой, отгоняя ненужное препятствие.

— Уйдите, — пробормотал он. — Меня не надо в больницу, я здоров, не трогайте меня, я мир спасти пытаюсь!

Последние слова он уже произнёс шёпотом не потому, что сил не было, а потому, что пришло осознание факта. Его не просто так, из жалости, остановили. Уж слишком голос решительный.

— Ты кто? Что тебе надо?

— Убить тебя!

Внезапно стало больно в области челюсти. Кажется, заехали ногой. Затем в живот. Еле хватило сил подняться на ноги. Попытался занять оборону, но как, если цель постоянно расплывается. Удар в колено. Кажется, сломана нога.

И где люди, когда они нужны? Впрочем, сейчас московские улицы в большей части пустынны. Редко, когда встретишь сильного духом человека, который не полез на баррикады.

Больше ему не встать. Сергея схватили за горло и сели верхом. Мёртвая звериная хватка! Шипит в лицо!

— Диана, стой! — вдруг раздался знакомый голос.

В нескольких шагах от драки, с пистолетом наизготовку, стоял Керенский.

— Пристрелю, слышишь?

До Томченко вдруг дошло. Разум как-то моментально прояснился.

— Стреляй, Петь! Давай, стреляй!

Девушка вновь зашипела, и раздался выстрел. Тело обмякло. Следователь вывернулся и попытался встать. Звякнул пистолет об асфальт. Наконец, пошёл давно намечающийся дождь.

— Петь!

Керенский подошёл и упал на колени перед сражённой девушкой.

— Петь, — ещё раз повторил Сергей. — Ей всё равно было не жить, по крайней мере, на свободе. Она убийца. Ты правильно всё сделал!