Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов. Романы

— Я подумал, — сказал Дункан, — не следил ли он все время за нами? Мы видели его несколько дней назад, и я уверен, что слышал и раньше, как он ехал по небу.

— Возможно.

— Но какое ему дело до нас?

— Охотник — свободный дух. Я мало о нем знаю, но несколько лет назад у нас была короткая встреча. Он, кажется, родом из Германии. Может быть, когда-то в прошлом был свидетелем опустошения, произведенного разрушителями, и с тех пор следит за ними.

— Крестовый поход за справедливость?

— Нет, я бы так не сказала.

— Во всяком случае, — заметил Эндрю, — мы оценили его сегодняшнее участие.

— Хотел бы я знать, — проговорил Дункан, — насчет этого зла… Что оно, в сущности, такое?

— Если вы спросите Кутберта, он ответит вам лучше, чем я, — отозвалась Диана.

— Наш архиепископ считает, что некоторые создания питаются нищетой мира и будут распространяться во все стороны, чтобы сохранить эту нищету.

— Я слышала такое, но Кутберт — знаток зла. Он потратил много лет на его изучение, и у него большая документация по этому вопросу. Вот его и надо спросить.

— Но захочет ли он разговаривать с нами? Многие эксперты испытывают какую-то ревность к своим знаниям и не делятся ими.

— Думаю, что захочет.

Издалека данесся страшный лай. Конрад вскочил.

— Это Тайни. Я пойду к нему. Иной раз он теряет здравый смысл.

Он бросился к двери. Остальные поспешили за ним.

— Ату его, парень! — Завизжала Мег.

— Нет! — Рыкнул Конрад. — Не поощряй его!

Они спустились вниз и через великолепную столовую вышли в большой холл и там увидели Тайни. Он стоял против колонны демона, припав на передние лапы и высоко подняв зад и полушутя, полузлобно облаивал Скрача.

Конрад сбежал по лестнице в холл.

— Тайни, проклятый дурак, прекрати! — Крикнул он. — Оставь дьявола в покое.

— Я не дьявол, — запротестовал Скрач. — Дьявол — это совсем другой демон, вполне развившийся бес. Меня назвали Скрачем для смеха. Те, кто поймал меня, катались по полу от хохота, когда называли меня Скрачем. Я так и не понял, почему их так смешило это. Правда, они называли меня Юнг Скрач, чтобы отличить, понимаете ли, от Олд Скрача (SCRATCH — царапина, закорючка, небрежная подпись. OLD SCRATCH Старый Скрач — дьявол, сатана. YOUNG SCRATCH — Молодой Скрач.) Но потом я стал просто Скрач и таким остался. Я не в восторге от этого имени, но привык к нему за те годы, что вынужден был жить здесь.

Конрад схватил Тайни за ошейник и поставил пса на ноги.

— Стыдись! — Упрекнул он. — Этот бедняга прикован к камню, а ты бегаешь на свободе. Постыдился бы лаять.

Тайни помахал хвостом, но пристыженным не выглядел.

Подошел Дункан.

— Он пытался укусить тебя? С тобой все в порядке?

— Ничуть не пытался, — ответил демон. — Он просто разыгрывал какую-то собачью шутку. Я на него не в обиде. Он даже, как я полагаю, не собирался напугать меня, а только играл со мной по-своему, по-собачьи.

— Ты великодушен.

— Спасибо, сэр. Очень благородно с вашей стороны сказать так.

— Так, значит, ты демон из настоящего ада? Как же ты попал сюда?

— Это долгая и печальная история, — ответил Скрач. — Как-нибудь, когда у вас будет время, я вам расскажу ее полностью. Я был учеником демона, назначен в передние адских районов учиться своему ремеслу, но боюсь, что делал я это весьма плохо. Я, так сказать, неудачник. Я никогда ничего не делал по-настоящему правильно. Видимо, я так и не вник в суть работы. Я всегда был в немилости. Меня вечно ругали за недостаток рвения.

— Видимо, ты не создан для роли демона.

— Вполне возможно. Но стать демоном было выгодно. Открылось бы несколько других занятий. Могу вас заверить, что я всегда старался быть мужественным.

— Так что же случилось?

— Я убежал. Я не мог больше терпеть, взял и сразу отрезал. А вы знаете, сэр, это самое плохое дело — обрезать все. Я не думаю, чтобы они стали утруждаться ловить меня и водворять обратно.

— Здесь с тобой хорошо обращаются, если не считать цепи?

— Если не считать цепи, то я сказал бы — да. Во всяком случае, мне здесь несколько лучше, чем человеку, попавшему в ад.

Кутберт лежал в постели на высоко поднятых подушках. На нем был пронзительно-красный ночной колпак и ночная сорочка с кружевными манжетами и воротничком. Он был очень худ. Глаза под белыми кустистыми бровями глубоко ввалились. Очень худое лицо было туго обтянуто сухой кожей. Крючковатый нос походил на клюв, щелка рта пряталась между носом и загнутым вверх подбородком. Тощие плечи поднимались узловатыми костями. Живот под простыней был таким впалым, что вырисовывались тазовые кости.