Cи Джойнер - Немо восставший

«Военный трофей». Грант наклонился вперед, требуя от него ответа: «Я позволил тебе ознакомиться с этими документами, и они не изменили твое мнение об этом мерзавце?»

Дункан постарался тщательно подобрать слова: «Это не меняет того, что нам от него нужно. Нам придется поступить именно так, Сэм».

«Я еще не принял такого решения».

Грант задумался о чем-то, о том, что лежало где-то за границами этого дождя, на том, чего не мог видеть Дункан. Его мысли сдались под эхом пережитых отголосков: грянувший в отдалении виргинский гром напомнил ему артиллерийские залпы, смешивавшиеся с криками умирающих солдат. А молния показалась пламенным огнем пушек, запах дождя – серой и черным порохом.

Один за другим мимо проносились неровные силуэты складских зданий, выстроившихся вдоль кварталов, ведущих к тюрьме Либби [в Ричмонде] , и Грант смотрел на них как на город, который он сжег. «Это воскрешение мертвых».

«Сэр?»

«Восстановление после войны. Джонсон срывал все мероприятия по реконструкции страны, и будь он проклят за это. Мы слишком сильно пострадали, это были глубокие раны, и мы потеряли два года, когда можно было их залечить. Я не собираюсь становиться Президентом, при котором страна погибнет».

«Нам нужна поддержка мира, других стран».

«А вместо этого они берут нас на прицел своих пушек». Грант посмотрел на Дункана: «Знаешь, враги кругом, Джон. Как думаешь, скольким своим советникам я действительно доверяю? Черт, это очень короткий список, и ты в их числе».

Дункан ответил: «Я всегда откровенен с тобой, Сэм».

«Этот твой капитан не раскаивается ни в одном своем безумном действии, им когда-либо совершенном. Это безумное самомнение тирана, а ты клянешься, что он нам нужен. Провидец? Фантаст-мечтатель?» Грант выбросил окурок сигары в бушующий ветром дождь. «Проклятый головорез».

Оливер осадил упряжку, мчась к баррикадам, поводья впились ему в руки в перчатках. Животные свернули, крутя мордами, запаниковав на бегу, когда задние колеса экипажа, тормозя, занесло в сторону, а затем они остановились.

Грант, не дожидаясь полной остановки, распахнул дверь экипажа «Студебеккер», ринувшись в дождливую бурю. «Моя слепая бабка, и та лучше справилась бы с этой четверкой!»

Дункан соскользнул со ступенек экипажа, поднял воротник и спрыгнул на землю рядом с Грантом. Они быстрым шагом подошли к стене из мешков с песком и колючей проволоки, забаррикадировавшей угол у пересечения Кэнал-стрит и Двадцать Первой улицы.

Два солдата поднимали там еще один мешок, пытаясь водрузить его на груду других. Он повалился вперед, и Грант схватил мешковину. Один из военных, с капральскими нашивками, сказал, не глядя на него: «Премного благодарен! С этими чертовыми придурками одни только сплошные мучения на мою задницу!», после чего сунул себе за щеку табачную жвачку.

«Вольно!»

Капрал вытаращил глаза, мгновенно превратившиеся в белые шары, а затем неуклюже отдал честь и вытянулся в струнку. Грант кивнул на заграждения и солдат, расставленных вдоль Кэнал-стрит. «Для чего это всё, солдат? И смотри не подавись этой гадостью».

Капрал, который был слишком стар для своего звания, выплюнул изо рта коричневую струю. «Черт, нам ничего не говорили о том, что вы сюда прибудете, господин Президент».

«Когда это произошло?»

«Заключенные вырвались из главного блока камер сразу после ужина. Нам приказали взять под контроль улицы на случай, если они прорвутся через главные ворота. И должны еще прибыть подкрепления из Форт-Индепенденс. Сэр».

Грант проверил наличие армейского Кольта в плечевой кобуре у себя под пальто. «Тебе нужно что-нибудь взять с собой из экипажа, Джон?»

«Я просто буду стараться держаться рядом с вами, сэр», ответил Дункан.

Солдаты, передвигавшиеся по Кэнал-стрит, стали показывать на них и толкать друг друга локтями, когда Грант с Дунканом двинулись дальше, пробираясь сквозь серую завесу лившейся с небес воды, проходя последний квартал к тюрьме Либби. Грант стал хромать, от застарелой травмы, из-за которой он был вынужден тащить за собой ногу. Он выглянул из-под шляпы, когда рваная молния осветила мощеную булыжником улицу и главный вход в тюрьму. По груди его струились потоки дождя.

Грант произнес, ни к кому не обращаясь: «Дьявольский склад».

Стоявшую в удалении от кирпичных зданий заводов и предприятий Кэнал-стрит тюрьму Либби по-прежнему можно было ошибочно принять именно за то, чем она когда-то и была на самом деле – за продовольственный склад. Трехэтажное сооружение, скрытое за стенами с колючей проволокой, подавляло весь окрестный квартал, став тюрьмой, но с погрузочными зонами для грузовых вагонов, торговыми прилавками и ржавыми знаками, приглашающими фермеров – напоминаниями о прежнем назначении здания.