Нил Стивенсон - Интерфейс

– Это было что-то странное, – сказала она. – Он не выказывал никаких внешних симптомов психического расстройства. Но говорил в точности как псих.

Президентская кавалькада отчалила от ворот Белого Дома в 11:30, заложила правый поворот и направилась к Капитолию. В разных машинах в ее составе ехали уходящий президент, его жена, уходящий вице-президент и его жена, Коззано, Мэри Кэтрин, Джеймс, Элеанор Ричмонд и двое ее детей. Мать Элеанор уже находилась у Капитолия в сопровождении двух сиделок.

Президенты сидели друг против друга в президентском лимузине и светски беседовали. Кавалькада пару раз повернула, миновав Министерство финансов и Вестерн-плаза, и выехала на длинный прямой участок Пенсильвания-авеню, ведущий к Капитолию. Уильям Э. Коззано наклонился и поверх переднего сиденья посмотрел на Капитолий и лужайку перед ним, где высился временный подиум. Федеральный Треугольник был справа; впереди, в полуквартале от них, вырастал шпиль старого почтамта.

Коззано дотянулся левой рукой до ручки двери, располагавшейся справа от него, и распахнул ее.

– Что вы делаете? – спросил уходящий президент.

– Честно говоря, понятия не имею, – сказал Коззано.

Он выпрыгнул из лимузина, двигавшегося со скоростью пешехода. Водитель, увидев, что случилось, ударил по тормозам.

– Но...

Коззано склонился к открытой двери.

– Не волнуйтесь, – сказал он, – думаю, все будет хорошо.

Затем он захлопнул дверь и зашагал на юг через перекресток.

К этому моменту остановился весь кортеж целиком. Мэри Кэтрин и Джеймс выпрыгнули из своего лимузина и побежали за отцом, который как раз ввинтился в толпу, выстроившуюся вдоль проезжей части. За ним по пятам следовали несколько агентов Секретной Службы; и хотя толпа охотно расступилась, пропуска троих Коззано, она тут же сомкнулась снова, превратившись в неприступный барьер из тел.

Очень крупных тел. Казалось, весь этот участок был занят мужчинами не меньше шести футов шести дюймов ростом и не меньше двухсот семидесяти пяти фунтов весом {91} 91 1,98 м, 90 кг . Агенты попытались протолкаться сквозь них, но безо всякого успеха.

Через некоторое время, только пригрозив применить оружие, они все-таки попали на тротуар. Однако Коззано уже исчезли. Опять.

Станция Метро «Федеральный Треугольник» была в полуквартале отсюда по Двенадцатой улице. Как и на всех станциях метро округа Колумбия, здесь имелся лифт для колясочников. В дверях лифта, не давая им закрыться, громоздился Руфус Белл; рядом наготове стояло кресло на колесах.

Коззано подбежали к нему, преследуемые несколькими собирателями автографов. Джеймс и Мэри Кэтрин нырнули в лифт первыми, Коззано влетел следом, повернулся кругом и рухнул в кресло. Белл отпустил двери и лифт пошел вниз.

Мэри Кэтрин встала слева от кресла; с плеча у нее свисала тяжелая сумка. Она расстегнула и распахнула ее пошире.

– Немножко поболит, – сказал Коззано.

Его левая рука нырнула в сумка, пошарила там и извлекла на свет божий черную коробочку с четырьмя торчащими из него металлическими клыками. Он надавил на кнопку, проверяя прибор, и между клыками проскочила сиреневая молния.

– Я уже проверила его, папа, – произнесла Мэри Кэтрин нежно, севшим голосом.

– Я знаю, что проверила, орешек, – сказал Коззано.

Затем он приставил клыки к виску и нажал на кнопку.

Тело его скрутило жестокой судорогой, он наполовину сполз с кресла. Джеймс и Мэри Кэтрин не приближались к отцу, выжидая, когда высоковольтный ток перестанет течь через его тело. Рука Коззано дернулась вбок, словно бы блокируя игрока из Арколы или Рантула, шокер ударился о стенку и запрыгал по полу. Руфус Белл подобрал его и сунул в сумку Мэри Кэтрин.

Мэри Кэтрин переключилась в бесстрастный медицинский режим. Она схватила отца за руку, взглядом приказав Джеймсу взяться за другую, и они втащили его безвольное тело на кресло и пристегнули ремнем.

Двери лифта разъехались; они находились на платформе метро. Поезд Синей ветки, направлявшийся на «Эддисон Роуд» стоял на путях, ожидая их; его двери были заблокированы несколькими членами команды Коззано, а шеф полиции округа, по-прежнему при полном параде, стоял у головного вагона, беседуя с машинистом.

Белл катил Коззано в вагон. Двери закрылись за ними, поезд пришел в движение. В вагоне они были одни; окна его загодя обклеили газетами, чтобы никто из потрясенных туристов на платформе не смог заснять избранного президента в бессознательном состоянии.