Нил Стивенсон - Интерфейс

– Сеть владеет «Огл Дата Рисеч»?

– Да.

– И, соответственно – Коззано?

– Да.

– Следует ли понимать вас так, что Сеть собирается завладеть Соединенными Штатами?

– Сеть в них не нуждается, – сказала леди Уилбердон. – Как я уже говорила, правительства по сути своей бесчестны. Сеть всего лишь стремится стабилизировать доходы от своих инвестиций в национальный долг.

– Погодите-ка. Вы хотите сказать, что Сеть составила весь этот невероятно сложный заговор только для того, чтобы получить пару процентов по займам?

Такое определение действий Сети явно не показалось леди Уилбердон издевательским – ее скорее удивила неспособность Элеанор разглядеть их рациональность.

– Дорогая моя, – сказала она, – вы хоть представляете себе, сколько ухитрилось назанимать ваше правительство?

– Много, – сказала Элеанор. – Десять триллионов долларов.

Это число ей приходилось регулярно озвучивать в ходе различных дебатов.

– Ну вот. Вы же не думаете, что можно занять у кого-то так много денег, не приняв на себя определенные обязательства? – сказала леди Уилбердон таким тоном, как будто говорила об очевидном.

Это и в самом деле было очевидно.

– Разумеется, не думаю, – сказала Элеанор. – Вы правы.

– Когда предприятие занимает деньги у банка, и делает это безответственно, а дела ведет некомпетентно и расточительно, что происходит?

– Оно становится банкротом. И переходит в собственность банка.

– Да. Банк же заинтересован в процветании предприятия. Он избавляется от пассивов, увольняет неумех, погубивших предприятие, наводит порядок и запускает процесс по новой, чтобы предприятие смогло наконец выполнить свои обязательства.

– И я одна из тех, кто, предположительно, этот порядок наведет.

– Да. Вы и мистер Коззано. И я уверена, что вы прекрасно справитесь.

– Вы в этом уверены? Вы шутите?

– Разумеется, нет. Я следила за вашей карьерой, мисс Ричмонд. Все, что вы говорили в течение этого года о провальной политике Соединенных Штатов – верно, – сказала леди Уилбердон. – Даже не спрашивая членов Сети персонально, я рискну предположить, что большинство из них считает вас кем-то вроде народного героя.

Мысли у Элеанор путались – и не только из-за двух бокалов шерри. Ей надо было срочно увидеться с Мэри Кэтрин. И как по заказу, один из ее помощников прорвался внутрь и просигналил, что пора ехать. Элеанор слушала с таким всепоглощающим вниманием, что в течение часа вообще не двигалась. Она отсидела ногу, а шерри расстроило ее координацию. Когда она поднялась, это стало очевидно.

– Вам нужно заняться гимнастическими упражнениями, – сказала леди Уилбердон. – Уж поверьте, я знаю – мне приходится путешествовать даже больше, чем кандидату в президенты.

– Я буду иметь это в виду, леди Уилбердон. Спасибо вам за эту освежающую беседу.

– Уверяю вас, я получила от нее не меньшее удовольствие, – сказала леди Уилбердон, провожая ее до лифта. Здесь Элеанор окружили ее сотрудники.

– До свидания, – сказала леди Уилбердон, когда приехал лифт, – я с превеликим удовольствием навещу вас в Морской Обсерватории, если позволите. Я люблю телескопы.

Князь Тьмы прибыл в аэропорт Даллеса {84} 84 Международный аэропорт Вашингтона девятого октября в час пополудни на чартерном «Лирджете» {85} 85 Самолет бизнес-класса производства канадской компании «Бомбардье» с зачерненными иллюминаторами. В конце посадочной полосы его ожидал черный лимузин, который, обогнув терминал по широкой дуге, вылетел на подъездную дорогу аэропорта. Лимузин влился в поток транспорта и помчался прямо в Округ Колумбия, сопровождаемый черным седаном, полным мужчин в костюмах и черных очках.

Через полмили лимузин сместился на самую левую полосу шоссе и разогнался до девяноста миль в час. Водителя подгонял невероятно громкий, скрипучий голос, доносящийся с заднего сиденья и оказывающий на его нервы такое же воздействие, как вставленная в задницу раскаленная кочерга. Водитель познакомился со своим пассажиром меньше шестьдесяти секунд назад и уже уже боролся с почти неконтролируемым желание остановиться, перегнуться через спинку сиденья и придушить Князя Тьмы.

Они отъехали от аэропорта меньше, чем на милю, когда лимузин резко свернул на обочину, сверкнув тормозными огнями. Черный седан, расшвыривая гравий, едва успел затормозить у самого бампера лимузина. Машины, мчавшиеся по левой полосе шоссе, завиляли, завизжали покрышками и клаксонами, огибая странный маленький караван.