Алексей Осадчук - Противостояние

― Я тебя услышал, ― кивнул я старухе и, обведя взглядом поле боя, продолжил: ― Хотя смысл происходящего все еще ускользает от моего понимания. А когда я чего-то не понимаю, начинаю нервничать. Не люблю быть пешкой в чужой игре.

― Скажи, что тебя смущает, ― проскрипела Лу-Моа.

― Да буквально все, ― ответил я. ― Меня смущает та легкость, с которой ты забыла о твоих только что погибших детях.

Я говорил жестко, зло выплевывая каждое слово. Сейчас не до церемоний. Я намеренно хотел вывести старуху из себя, чтобы та показала свое истинное лицо. При этом я в любой момент был готов отразить ее атаку.

― Меня смущает, ― продолжал я. ― Что наш разговор может оказаться ничем иным, как отвлечением внимания. Кто мне даст гарантию, что прямо сейчас наш замок не обходят с тыла твои лучшие воины? Я ведь прекрасно знаю ― ты не бросила в бой самых сильных.

Говорить матриарху, что ее воинов ждет теплый прием я не стал. Сама посмотрит, если все-таки решится атаковать.

― Твои действия за гранью моего понимания. Сам факт того, что ты просишь меня, убийцу твоих детей, о помощи, не укладывается в голове.

Пока говорил, неотрывно следил за лицом старухи. Либо ее уже давно не пронять такими разговорами, либо это особенность кобольдов, но ни одна морщинка на ее бледном лице не дрогнула.

Когда я закончил, матриарх еще некоторое время молчала. Вероятно, собиралась с мыслями, чтобы достойно ответить, а может просто ждала, пока я выскажусь.

Наконец, она заговорила. Размеренно. Спокойно. Давая мне понять, что ни мой тон, ни слова не задели ее.

― Ты несколько раз напомнил мне о моих погибших детях. Не трать время напрасно. Кобольды ничего не забывают. И я не пытаюсь отвлечь твое внимание. Я уже признала наше поражение. И ты прав ― замок штурмовали самые слабые из моих детей.

― Зачем ты бросила их на убой? ― не удержался от вопроса я. ― Ты же чувствуешь ману в камне. Почему не указала им, как обойти ловушки?

― Слабые должны были проложить путь сильным.

Нет, определенно от ответов этой старухи кровь стынет в жилах.

― И это стоило того? ― нахмурился я. ― Ты потеряла почти четыре сотни воинов. По меркам моего народа — это целая армия. Но ты, чувствуя ловушки, все-таки заставила своих детей пойти на смерть.

― Ты мало знаешь о моем народе, ― все так же спокойно ответила старуха. ― Это война на выживание. Погибшие пожертвовали своими жизнями по своей воле. Ради будущего всего рода. С того момента, как я почувствовала источник твоего замка, мы начали готовиться к атаке. Мы торопились. Но все-таки опоздали. Ты успел наполнить источник и напитать маной древние ловушки. Ты прав, мы могли обойти их, но тогда у тебя осталось бы достаточно маны для нескольких активаций мощного заклинания, которое заточено в стене.

Слушая старуху, я невольно восхищался самопожертвованием ее сородичей. А еще меня пугала ее осведомленность.

― Вторая волна нападающих, ― продолжала она. ― Они должны были спровоцировать тебя на активацию заклинания в стене. Если бы план сработал, источник замка остался бы без маны. И тогда настало бы время наших лучших воинов. Но потом в бой вступил ты, и я поняла, что нам не победить ни в этой битве, ни в войне с твоим орденом. Даже если бы в бой пошел весь мой род, ты все равно остался бы в живых, чтобы потом вернуться с подкреплением. Именно поэтому я признаю свое поражение и прошу тебя о помощи. Ради выживания рода. Ради будущего поколения. Скажу больше, я первая из моего рода, кто идет на такой шаг.

― Хорошо, ― кивнул я и начал размышлять вслух: ― Допустим, я тебе поверил и что дальше? Зачем тебе мое согласие? Вы ведь и так уже давно живете на этих землях.

― Гномы, ― коротко ответила старуха, тем самым подтверждая мои догадки.

― Гномы? ― сделал я вид, что не понимаю.

― С каждым годом они становятся сильнее. За последние сто лет мы потеряли большую часть наших земель.

― Так в чем же дело? ― удивился я. ― Признайте поражение и живите дальше.

― Никогда! ― рыкнула старуха и сжала кулаки.

Ого! А вот и первые эмоции. Вон, и клыки оскалила.

― Почему? ― не обращая внимания на внезапный всплеск ярости и гнева, спросил я.

― Они не способны воспринимать нас, как соседей. Мы для них дикие твари, которых нужно убивать или держать в клетках. И использовать для поиска золота и драгоценных камней.

Злость старухи незаметно передалась и мне. Эх… Если кто-то узнает о моем отношении к рабству, сможет легко манипулировать моими чувствами.