Анна Субботина - На пороге зимы

— Давай! Ходи средней пешкой и сразу выводи Лучника!

Ардерик только усмехнулся и двинул вперёд коня, перескочив через стройный ряд пешек.

Южное вино закончилось, в дело пошло местное ягодное, терпкое и хмельное. На столе появились сушёные яблоки, мочёные ягоды, какие-то плоды в меду. Оллард расписывал преимущества подъёмника для воды и грузов, Ардерик угрюмо цедил вино, Элеонора достала небольшую арфу и служанки по очереди перебирали струны. Верен проиграл три партии, отмахиваясь от подсказок Такко, четвёртую с его помощью свёл вничью, сел играть с самим Такко, проиграл снова, поднялся из-за стола и сразу же сел назад.

Комната покачивалась и плыла. Эль был как-то честнее: валил с ног сразу, вино же до последнего прикидывалось безобидным взваром. Хотелось выйти во двор остудить голову, но было неловко.

Откуда-то вынырнул Такко и потянул Верена за рукав в приоткрытую дверь гардеробной. Запнулся о порог, едва не рассадил висок об окованный железом угол сундука, попытался что-то сказать, но запутался в словах, махнул рукой и уселся на пол. На его лице было написано то же недоумение от обманчивой лёгкости вина, что испытывал Верен.

В гардеробной было свежо. Единственный светильник едва рассеивал полумрак. Верен опустился напротив Такко между сундуками и с наслаждением привалился к стене.

— Хватятся нас… — пробормотал он.

Такко мотнул головой, опустил голову на руки и вскоре засопел. Верен заставил себя держать глаза открытыми. Ещё не хватало заснуть в чужих покоях. Головокружение медленно отпускало.

В гостиной перебирали струны и не смолкал разговор.

— Я помню Таллардов в битве у Ведьминых отрогов! — говорил Оллард. — Тогда они не следовали своему девизу…

— Битва у Ведьминых отрогов была двести лет назад! — напомнил Ардерик.

Ответ Олларда потонул в девичьем смехе. Верен едва разобрал, что битву маркграф помнил, разумеется, по летописям, но это не стоящие внимания мелочи.

— У меня хранится одна старая рукопись, посвящённая этой битве, — голос Элеоноры звучал непривычно мягко. — Ардерик, не поможете принести?

Хлопнула дверь, прямо за спиной послышались шаги, стукнула об пол скамейка, которую явно подвинули к высоким книжным полкам, и Верен запоздало сообразил, что прислонился к двери, ведущей из гардеробной в спальню баронессы. Хмель как рукой сняло — подслушивать чужие разговоры совсем не годилось. Как назло, в гостиной воцарилась тишина, которую нарушал лишь лёгкий перебор арфовых струн. Верен уже примеривался разбудить Такко и выскользнуть из нечаянного тайника, но обомлел от жаркого шёпота, раздавшегося прямо за спиной:

— Приходи сегодня. Твой оруженосец не протрезвеет до утра, мои служанки тоже будут спать. Хочу, чтобы эту ночь ты провёл со мной.

— Не боишься за наследника? — хмуро ответил Ардерик.

— Не бойся. Ничего не случится. Рик, милый, я не могу отпустить тебя просто так. Считай эту ночь моим благословением, моим подарком тебе. На удачу.

Послышались короткий стук сдвинутой скамьи, позвякивание металла и придушённый полустон баронессы, как будто её сжали в объятиях. Вздох, ещё полустон, горячий, сбивчивый шёпот… Верен зажмурился до огненных пятен перед глазами. Казалось, воздух загустел и льнул к телу особенно настойчиво. Можно ли осуждать Рика, что поддался извечной мужской слабости?..

— Нет! — голос Ардерика хлестнул, разрушив морок. — Рассветные силы, я отдал тебе всё! Моё сердце, мою кровь, моё семя! Что ещё тебе нужно?

Баронесса заговорила совсем тихо: не то утешала, не то уговаривала. Казалось, прошла целая вечность, когда хлопнула дверь, и в гостиной снова потёк непринуждённый разговор о славной битве, а дальше — о прочности старого пергамента перед хрупкой бумагой, стойкости чернил и искусстве старых переписчиков… Там рассматривали книгу, и стоило бы взглянуть на военный трактат, но Верен сидел, обхватив руками колени, и не мог даже в мыслях назвать словами то, что связало Адерика с баронессой.

Всё ложилось одно к одному: прогулки по замковой стене, уединённые беседы, гнев барона, безразличие Ардерика к служанкам… А проклятая киноварь? Верен почти затолкал воспоминания о ней в дальний угол, но сейчас они выглянули и настойчиво нашёптывали: твой сотник обрюхатил чужую жену, чуть не отравил её мужа, а теперь рад выдать свой приплод за баронского наследника! Очень хотелось верить, что, говоря о крови, Ардерик имел в виду ту, что проливал в бою, но… Верен опустил голову и уткнулся в колени. Рассветные силы! Вот это они вляпались, вот это ввязались… Что же теперь делать?..