Коллектив авторов - Старые долги

— Я… — голос Тулай ощутимо дрогнул, взгляд скользнул куда-то в сторону. — Я здесь совершенно не при чем! Это все ложь и наветы!

— Ну да, — уже без всякого лишнего наигрыша криво усмехнулся Кончак, отправляя в рот несколько отборных виноградин. — Мне-то не рассказывай…

— А волосы у нее какого цвета?

— Не знаю. Черные, наверное.

— А глаза?

— Не знаю. Черные?

— А зубы?

— Не знаю! Чер… Тьфу ты!

— А нос больше моего или…

— Не знаю! Я ее не видел!

— А она точно не уродина?

— Нет, не уродина!

— А откуда ты знаешь? Ты же ее не видел. Сам сказал!

Игорь Святославич удивленно воззрился на довольно улыбающегося — еще бы, подловил отца, паршивец — сына и помотал головою.

— Владимир, — князь постарался подпустить в голос больше строгости, — хватит баловаться. Они и так уже в Путивле. Сам слышал трубы от городских ворот. Сейчас их проводят до детинца. Они поднимутся сюда, к нам, и ты сам ее увидишь. И какие у нее волосы. И какие у нее глаза, зубы… Тьфу, пропасть!

Новгород-северский князь и его десятилетний, только сегодня перешагнувший этот маленький рубеж и с сегодняшнего же дня величающийся князем путивльским, сын поджидали дорогих гостей на третьем этаже княжеского терема. В просторной, богато убранной восточными коврами и звериными шкурами горнице с выходом на гульбище — опоясывающий весь дворец по окружности балкон. Личных покоях путивльских князей. Вот только если сам Игорь восседал, закинув ногу на ногу и задумчиво подперев голову кулаком, на высоком резном стуле, не иначе как епископском иль митрополичьем троне, похищенном из византийского храма, разграбленного предками князя в давние языческие времена, то маленький Владимир напротив неустанно носился туда-сюда по горнице, демонстрируя явный избыток энергии и полнейшую беззаботность. То влезет на широкий, покрытый цельной медвежьей шкурой и служащий кроватью, сундук у противоположной стены. То попытается вскарабкаться на спинку отцовского кресла, цепляясь за торчащие из нее то тут, то там головы ангелов и святых. То ошивается под дверью, прислушиваясь, не доносятся ли из-за нее приближающиеся шаги. А то и вовсе упорхнет на гульбище, и только каблучки маленьких сапог княжича стучат уже где-то на той стороне терема. Игорь лишь беззвучно переводил дух в эти краткие моменты. Все-таки в последние годы он слишком мало проводил времени с семьей и совсем отвык от детей.

В дверь негромко постучали. Затем она слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова дворского [27] Дворский — дворецкий, управляющий княжеским хозяйством, ведающий сбором налогов и исполнением судебных приговоров. Самуила.

— Приехали, княже, — доложил управитель. — Поднимаются. Людей ихних, как велели, в гридницу проводили. Стол им накрыли. Наши отроки, правда, косятся…

Игорь раздраженно махнул рукою.

— Понял! — дворский, все так же маяча в проеме меж дверью и косяком одной лишь головою, поспешно согнулся в низком поклоне. Козлиная бородка его едва не коснулась порога. — Самолично прослежу, чтоб никто гостей наших не задирал. — Голова на миг пропала, когда хозяин ее обернулся назад в коридор, и тут же появилась вновь. — Идут! — торопливым шепотом сообщил он и вновь, на этот раз уже насовсем, исчез, прикрыв за собою дверь. Так что попытка княжича Владимира пнуть ту ногою, что б прищемить ею голову старого боярина, не увенчалась успехом.

— Володя! — сурово окликнул сына Игорь и пристукнул кулаком по подлокотнику. — Живо иди сюда!

Юный князь громко шмыгнул носом. Напустил на себя важный вид и, сложив руки за спиною, нарочито медленным шагом направился к отцу. Игорь Святославич поймал приближающегося сына за плечо, разворачивая его лицом к двери. Наклонился к самому уху и зашипел:

— Только посмей ее обидеть или еще какую из своих шуток с ней выкинуть! Не посмотрю, что на тебя уже княжескую шапку одели. Выпорю как…

Договорить, впрочем, он уже не успел. Дверь в горницу безо всякого ненужного стука и прочих деликатностей резко распахнулась, и на пороге возникла кряжистая фигура Кончака.

— Нет, ну вот зачем так высоко строить? — громогласно поинтересовался хан, засовывая большие пальцы рук за широкий наборный пояс и цепким взглядом окидывая сразу всю комнату. — Зачем от земли отрываться? А, коназ Ыгор? — степняк, в общем-то более чем сносно изъяснявшийся на русском, все же позабыл о смягчении на конце имени русского князя. — Я обычно за день столько пешком не хожу, сколько сегодня тут по твоим лестницам прошел.