Коллектив авторов - Старые долги

Фил выругался. Дункан дернулся в сторону, но не успел избежать скользящего удара в челюсть. Все еще ругаясь, смертный сказал человеку рядом с ним:

— С меня хватит этого дерьма! — Отшвырнув стул, Даниельсон вышел из комнаты, хлопнув дверью. Второй мужчина улыбнулся.

— Грегори Сеттер, — представился он добродушно. — И скажу, мистер Маклауд, для меня это большая честь — встретиться с легендой.

Дункан, всё ещё чувствовавший боль в челюсти, сказал:

— Где Аманда?

— Мы найдем ее. У меня есть вопрос получше. Где наша дорогая Гита?

— Спросите Фила.

— Увы, Фил утверждает, что удивлен так же, как и мы. Видишь ли, она исчезла. Мы ждали машину скорой помощи — посланную, чтобы забрать Гиту домой, но она не прибыла. На перекрестке недалеко от Хьюстона нашли каких-то мертвых охранников, но ни машины, ни Гиты.

— И что произошло, как ты считаешь?

— Я не знаю, — с сожалением произнёс человек. — Я искренне надеюсь, мы найдем ее в ближайшее время. Ее генетическая линия была тупиком — психопаты, знаешь ли. Совсем, совсем сошла с ума без своих имплантатов. Я серьезно опасаюсь за безопасность тех ни в чём не повинных несчастных, кто вдруг окажется не её пути.

— Я не знаю, где она находится, — повторил Маклауд кратко.

— Как жаль, — сказал Сеттер. — Тебе следует быть более открытым для сотрудничества, мистер Маклауд. Через некоторое время ты отправишься в небольшую поездку — встреча с некоторыми джентльменами из прессы. Просто попозируешь. Нам поручили устроить дискредитацию — мы это выполним. Когда ты вернешься, то останешься здесь и потом, дорогой мальчик, тебе понадобится все мужество, которое ты в себе найдёшь.

Дункан отвернулся.

Мужчина изучал свои сложенные руки, затем покачал головой. Поднявшись, он повернулся к стоявшим позади него.

— Отведите Бессмертного в его комнату. Возможно, немного тихой рефлексии поможет ему передумать. — Повернувшись назад, к Маклауду, он проговорил с притворным сожалением: — Увы, в настоящее время у нас ремонт. Боюсь, мы не сможем предоставить тебе номер с видом на море.

Подгоняя, его провели через пустые, обшарпанные коридоры. Неуклюжий в своих оковах, он дважды падал. Его, смеясь, били и пинали, пока он поднимался на ноги. Лифт спустил их вниз. Маклауд считал просветы этажей и удивлялся, насколько глубоко в земле скрыта тюрьма. Внизу дверь распахнулась, и на Дункана пахнуло влажным бетоном и плесенью.

Тишина здесь была тяжелой, будто давил вес всей земли и стали над ним. Бесконечные коридоры, заполненные гулкой тишиной. Он мрачно ждал, пока один из охранников поспешил вперед, чтобы отворить дверь настежь. За ней оказалась темная нора.

Один из мужчин достал пистолет и навел его на позвоночник Маклауда. Другой снял наручники и цепи с лодыжек. Не говоря ни слова, Дункан вошел в камеру и стоял, сжимая кулаки, когда дверь захлопнулась за его спиной. Он услышал лязг задвижек, а затем удаляющиеся шаги. Мгновение он просто стоял на том месте, где его оставили, борясь с паникой. Затем, нащупывая дорогу в темноте, пошел вперёд, пока его руки не натолкнулись на бетонную стену. Тщательно, систематически он начал обследовать свою темницу.

Ужин почти закончился. Гейб гонял бобы по своей тарелке, глядя на Криса. Тот болтал что-то по поводу видео, которое они смотрели, но Гейб не прислушивался. Его сестры, сидя за столом для девочек, встретили его взгляд. Он покачал головой и увидел разочарование на их лицах.

Прошло уже сорок восемь часов, и пока ничего не произошло. Насколько он знал, старик по-прежнему был в своей камере. Крис болтал, Гейб улыбался и кивал, не слушая. Крис продолжал свой монолог, пока Гейб боролся с растущим отчаянием. Они должны уйти прежде, чем ещё кого-то из них убьют. Или, хуже того, кто-то из них перестанет быть собой от нарастающего шума внутри их голов. Мальчик рассеянно поднял пальцы к височным разъемам. Металл был теплым, ощущение становилось привычным

«Нет», — подумал он яростно.

После ужина было еще одно занятие — нужно было запомнить большой объём данных, и Гейб сидел в своей кабинке, измученный, в то время как неясные чувства и образы наполняли его голову. Затем он пошел с остальными в общежитие и, как и каждый вечер до того, был заперт в своей комнате.

Гейб устало разулся, морщась от боли в немного подживших ссадинах. Он заметил движение на краю поля зрения, и резко повернулся, пытаясь осмотреться в темноте. Немного света проникало сквозь жалюзи, отбрасывая на пол узор из мерцающих полос. И снова движение, уловленное краем глаза, теперь с другой стороны.