Лорен Оливер - Реплика

– А ты нет? – переспросил он. – Ты была не в курсе?

Пристыженная Лира потупилась. Конечно же, он прав. Ее мир рухнул, последняя завеса оказалась грубо сорвана, игра, в которую она играла много лет, ложь, которую она твердила себе, – все рассыпалось. Номера вместо имен, «оно» вместо «она» или «он».

«Уж не собираетесь ли вы учить подопытных крыс играть в шахматы?»

Реплики являлись одноразовыми вещами. Они вовсе не были склонны к болезням.

Печень и легкие каждой реплики намеренно портили.

Значит, реплик создавали для определенной губительной цели.

Лира вспомнила про свои бесконечные недомогания в Хэвене. Тошнота, рвота, провалы в памяти, головокружение – все это не было побочными эффектами от лекарств.

Так проявляла себя прионная болезнь, поразившая ее организм.

А это были симптомы – вот и все.

Джемма встала.

– По-моему, на сегодня хватит, – заявила она.

Лира догадалась, что Джемма, должно быть, жалеет их. А может, она испугана и решила, что болезнь заразна.

Лира подумала о том, сколько ей еще осталось. Полгода? Год? Вероятно, побег был глупостью. Какой в этом смысл, если она вскоре умрет? Возможно, ей следовало позволить охраннику застрелить себя.

Джейк закрыл крышку ноутбука.

– Одиннадцатый час, – произнес он и потер глаза. – Моя тетя завтра возвращается из Декейтера. Мне пора домой.

– Давай отложим все до утра, а? Тогда и решим, что делать. – Джемма вроде бы обращалась к Джейку, но у Лиры возникло ощущение, что слова адресованы именно ей.

– Ты как, нормально? – спросил Джейк. Он поднял руку, собираясь коснуться Лиры, но она быстро отступила на шаг.

Джейк никак на это не прореагировал.

Лира пожала плечами. Ее самочувствие не имело значения. Она продолжала размышлять над информацией, которую им выдал Джейк. «Они пестовали болезни в их телах». Как в стеклянных оранжереях института, в которых выращивали овощи и фрукты.

Лира представила, что ее внутренние органы раздулись – настолько сильно их переполняли белки, неправильно скрученные в подобия ядовитых снежинок. Еще она вспомнила рисунок из медицинской книги: беременная женщина и свернувшийся в ее чреве зародыш.

Они использовали ее для подсаживания. Она носила в своей утробе чужого: нечто смертоносно опасное и неизлечимое.

– Если вам что-нибудь понадобится – зовите, – сказала Джемма.

Джейк наклонился и принялся что-то царапать на стикере. Обычно Лира любила смотреть, как люди пишут от руки, а буквы словно по волшебству возникают на бумаге, но сейчас ей было не до того.

Джейк бессилен, как любой другой человек.

– Вот мой номер телефона. Вы знаете про телефон?

– Да, – кратко ответила Лира.

Правда, хотя сама она никогда не разговаривала по телефону, но медсестры только этим и занимались, и в детстве Лира подбирала всякие штуковины – тюбики с зубной пастой, куски мыла, пузырьки с лекарствами – и играла в особую игру. Она делала вид, что говорит в них, и притворялась, что в другом мире кто-то может ей ответить.

Джейк почесал затылок.

– А ниже – мой адрес. На всякий случай. Сможете его прочитать?

Лира кивнула, но не смогла заставить себя посмотреть в глаза Джейку.

Джемма с Джейком ушли, а Лира осталась сидеть на диване. Семьдесят Второй бесшумно бродил по комнате, брал вещи, рассматривал, клал на место. Лира испытывала по отношению к нему необъяснимую злость. Он это предсказывал. Значит, он и виноват.

– Когда тебе все стало известно? – вырвалось у нее. – И как?

Семьдесят Второй уставился на нее, а затем перенес внимание на маленький стеклянный шар. Когда Семьдесят Второй переворачивал его, внутри начинал кружить пластиковый снег.

– Ну… я не знал точно, – пробормотал он. – Но я давно догадался, что они делают нас больными. Я сообразил, что суть в этом, – рассеянно произнес он.

– Как? – повторила Лира.

Семьдесят Второй водрузил снежный шар на полку, и Лира принялась наблюдать за искусственной метелью: белая пурга обрушивалась на две крохотные фигурки, навеки замкнутые в своем мире-пузыре. Полоска пластикового берега, одинокая пальма… Лире стало жаль их. Она их понимала.

– Послушай, что я тебе сейчас скажу, – нахмурившись, пробурчал Семьдесят Второй. К удивлению Лиры, он подошел и сел на диван рядом с ней.

От него по-прежнему приятно пахло, и ей почему-то стало больно. Как будто внутри нее забили гвоздь.

– Когда я был маленьким, я очень сильно заболел. Они решили, что я умру. Меня отправили в Похоронное Бюро. – Он опустил взгляд на собственные руки. – Они вопили от восторга. Когда они решили, что я впал в беспамятство, они жутко обрадовались.