Лорен Оливер - Реплика

– Может, они едят. Спят. В общем, пытаются отдохнуть. Делают то, чем обычно занимаются люди.

Эйприл расхохоталась, и Джемме не понравился ее смех. Похоже, Эйприл решила, что Джемма шутит.

– Ты уверена, что они… не заразят нас?

– Только если ты решишь превратиться в зомби и съешь их мозги, – съязвила Джемма, но Эйприл кивнула.

Вероятно, ответ Джеммы успокоил ее, хотя она и продолжала поглядывать на гостевой домик. Лишь стакан с водой да открытая банка кока-колы свидетельствовали о том, что там действительно кто-то есть.

– А они могут… разговаривать? – с любопытством спросила Эйприл. – И что они едят?

– Человеческую речь они отлично понимают, – отрезала Джемма.

Она, пожалуй, говорила слишком громко, но ей было безразлично.

– Они – люди, – добавила она.

Если Джемма и задумывалась на мгновение, не рассказать ли Эйприл про мертвую девушку, теперь она отказалась от этой идеи.

Она просто не сможет быть с ней откровенной до конца. По крайней мере сейчас.

– Ладно, проехали. – Эйприл закатила глаза, как будто Джемма первая начала. – Извини, я не эксперт по клонам.

– По репликам, – машинально поправила ее Джемма. – Они не любят, когда их называют клонами.

Джемма не могла взять в толк, откуда ей это известно. Вероятно, из-за того, что Лиру явно покоробило, когда она, Джемма, употребила этот термин.

Так передергивало Эйприл, когда кто-нибудь упоминал про «ее родителей-лесби», или саму Джемму – когда ее дразнили «жирной».

– Ты серьезно? – Эйприл снова рассмеялась.

– Да. – Неожиданно Джемму охватила ярость.

Ее ничто не связывало с девушкой на болоте, однако они были объединены некими узами. Они – как ни парадоксально это звучит – представляли собой единое целое. Значит, и Джемма тоже умерла. Частично. Но умерла.

– Они умеют общаться, у них есть чувства, есть свои симпатии и антипатии, они видят сны, дышат и чувствуют боль, как и любой другой человек.

– Извини, – напряженно пробормотала Эйприл и посмотрела на Джемму, прищурившись. – Я сама чуть не спятила. В смысле, ты же сказала, что их сделали. Сляпали на коленке. Смастерили в пробирке.

– Прости, что напоминаю тебе об этом, – огрызнулась Джемма, которая была в бешенстве. – Но и тебя – тоже, как ты выразилась, смастерили!

И она сразу поняла, что сболтнула лишнее.

Эйприл оцепенела.

– Ты сравниваешь меня с ними? – прошипела она. Джемму ее тон не обманул. Чем сильнее злилась Эйприл, тем тише она говорила. – Ты думаешь, что если мои мамы – лесбиянки, то я – какая-то уродка?

Джемма спохватилась слишком поздно. А что бы сказала Эйприл, если бы узнала, что у Джеммы существует ее клон? А может, и не один? А как насчет того, что Джемма помнит Хэвен с раннего детства?

– Я… – Джемме было невыносимо видеть боль на лице Эйприл, и потому она отвела взгляд. – Многие сочли бы, что ты не в том положении, чтобы судить их.

– Ясно. – голос Эйприл был резким, как пощечина. – Только я не знала, что ты – такая же, как и они.

Эйприл крутанулась на месте, но Джемма успела заметить, как она вытерла рукой слезы.

Эйприл никогда не плакала. Джемму вдруг скрутило от мучительного чувства вины. Она хотела обнять Эйприл и попросить у нее прощения – но Эйприл опередила ее.

– Думаю, вам следует уйти, – ровным тоном произнесла она.

Джемма подумала, что она, похоже, ошиблась и, наверное, Эйприл вовсе не плачет.

– Что? – переспросила она.

– Думаю, вам следует уйти, – отчеканила Эйприл. – Тебе и твоим новым лучшим друзьям, – добавила она, повернувшись в профиль.

Джемма увидела знакомую горбинку носа, мягкий изгиб щеки, прядь темных волос и поняла – в их отношениях что-то изменилось или надломилось, причем – навсегда.

– У вас есть время до утра.

Эйприл тихо прошагала по газону и скрылась в доме. Лучше бы она топала. Джемма предпочла бы землетрясение или камни с неба. Ее раздражала эта вечерняя безмятежность с мирным стрекотом цикад в кронах деревьев и негромким бормотанием соседского телевизора.

Почему этот мир продолжал существовать как ни в чем не бывало, хотя ее собственный мир рухнул в одну секунду?

Эйприл ни разу не оглянулась. Когда она закрыла за собой дверь, Джемма услышала, как щелкнул замок.

Джемма осталась одна.

Джемма проснулась от кошмара. На щеке отпечатались пластиковые полосы шезлонга. Солнце било прямо в глаза. Она вспомнила про ссору с Эйприл. Ощущение было ужасное, как будто к ней прилипла мокрая тряпка. Джемма не могла вспомнить, что ей снилось, остался лишь неприятный осадок… Похоже, в кошмаре ее кто-то преследовал и никак не желал отвязаться.