Д Кузиманза - Трое из двух [СИ]

— Ну да, радио. Я хотел сказать тебе "до свидания". До вечера!

— Да, папа, до вечера.

Виктор стоял в дверях, опираясь о притолку, пока не услышал, как отец выводит из гаража машину. Только тогда вернулся в комнату и сжал кулаки, отыскивая взглядом Дина. Тот сидел всё так же скорчившись, но уже возле стены.

— Ну погоди! Сейчас получишь за всё, — бормотал Виктор сквозь зубы, срывая с себя халат и натягивая штаны. — А ну вставай и уматывай! К себе в летающую деревню!

Пнул Дина в зад, но тот только пробормотал что-то и пошевелил ногами. Ногами… Одна в носке, а вторая… Он пришёл без обуви? И полураздетый? Но как?

— Эй, ты что? Ты пьяный или накуренный? Убирайся!

— Сам убирайся… — пробормотал Дин.

— Хорошенькое дело! Ты одурел? — Виктор так начал трясти Дина, крича при этом ему прямо в ухо, что тот наконец сел по-турецки, бормоча что-то на странном непонятном языке. При этом он старательно тёр себе виски, отчаянно при этом зевая.

— Ну, ты пришёл в себя? Я тебя убью!

— Да?.. — рассеянно, с улыбкой отозвался Дин, поправил одежду и недоумённо посмотрел на ноги.

— Я тебя убью! Припёрся босой и полураздетый, а я должен объясняться с отцом, чтобы он тебя не увидел, и делать из него идиота. Он мне не поверил — это ясно. Решил, что я привёл на ночь девку. Но это ерунда… Вот если бы он увидел тебя!..

— А что такое?

— Если бы он вошёл и увидел тебя в этой раздёрганной рубашке и незастёгнутых штанах, я бы тебя убил!

— Да что такого?

— Почему я должен из-за тебя врать отцу?

— А зачем ты врал?

Виктор замахнулся, но Дин ловко отпрыгнул к двери.

— Почему ты злой?

— А почему ты босой? Где твои ботинки?

— В прихожей.

— Не верю и проверю.

— Ладно, я босой, — неохотно отозвался Дин. — Но я скажу тебе "стоп" и…

В ту же секунду он был схвачен за рубашку и припёрт к стене.

— Никаких "стопов"! Почему ты босой и без куртки?

— Ничего тебе не скажу! Ясно?

— Как ты сюда попал?

— В дверь. Я не вор, но могу открыть всё.

— Даже чужую голову, я знаю! Ты телепат! Или ещё похуже…

— Что? — Дин явно растерялся.

— Ты, гад, я всё знаю! Августа мне всё рассказала. Ты лазишь в чужие головы и чужие души! А ну…

В то же мгновение Дин резко оттолкнул его, пытаясь выскочить в дверь. Но Виктор был быстрее, схватил беглеца за руку и швырнул назад в комнату.

— Ты свинья! Читаешь чужие мысли, как газету или книжку! И врал мне, врал! А сам подслушивал всё-всё!

— Нет, неправда. Я слышу тебя, только если ты ко мне обращаешься. Только… Вот сегодня ты меня позвал…

— Я звал тебя?! Да я и не думал о тебе!

— Не обязательно думать. Можно просто пожелать.

— Я желал, чтобы ты сюда ввалился в расстёгнутых штанах?

— Я еле успел одеться…

— А потом? Чем ты приехал? Или ты не ехал? Опять будешь врать? Мне, этой малышке Августе, кому ещё?..

— Августе я не врал. А тебе… да… Но я знал, как ты всё это воспримешь… Ты бы не захотел со мной дружить. Августа добрая, а ты… — Дин замялся.

— А я злой? Это ты хочешь сказать? А сам вламываешься ко мне в комнату без предупреждения, без объяснения, а потом кричишь на весь дом, так что я должен врать отцу!

— Ты бы ему объяснил…

— Что? Что я бы ему объяснил, если до сих пор ничего не знаю сам? Я убью тебя! — Виктор опять кинулся на Дина. Тот ловко увернулся и отскочил.

— Перестань угрожать, я тебя не боюсь! — кричал Дин почти весело, перескакивая через диван. — Ты меня боишься, потому что я знаю твои мысли! И потому сильнее тебя, имею преимущество! Знаю всё о тебе, а ты обо мне ничего! И трусишь, трусишь, трусишь из-за этого! Убирайся с дороги, я уйду, чтобы не слышать твоих дурацких обвинений!

— Можешь убираться… друг со "стопами"… — буркнул Виктор, внезапно схватившись за живот. — И не приходи никогда… О-о-ой, опять болит… Ненавижу тебя… всех ненавижу…

— Не нужно, — голос Дина стал обычным: тихим и серьёзным. — Сейчас всё пройдёт, слышишь? Просто скажи себе: "Всё прошло".

— Лекарь хре…

— Не нужно, — мягко перебил его Дин. — Не нужно ругаться. Просто скажи: "Всё прошло".

— Всё прошло, — процедил Виктор сквозь зубы, только чтобы тот отвязался и оставил его в покое. И всё прошло!

Он даже сел на диване, на который упал от боли… от бывшей боли. Вот фигня, а ведь живот не болит! И не тошнит больше. Это Дин?

А тот опять сел на пол и, раскачиваясь из стороны в сторону, вдруг расплакался. Как мальчишка. Ну и ну!

— Не плачь, — пробормотал Виктор. — Или плачь… что это ты?

— Это всё так всегда кончается, — всхлипнул Дин. — Такой уж я есть… Никто со мной… — он замолчал и стал вытирать слёзы обрывком рукава.