Д Кузиманза - Трое из двух [СИ]

— Папа, сходи к невропатологу…

— Скорее уж к психиатру, — горько усмехнулся отец.

— Ну и что? К нему же ходят не только психи!

— И что? Он пропишет таблетки, чтобы меня одурманить!

— Папа, ты же не врач, почему ты заранее уверен…

— А как он вытащит ЕЁ у меня из головы? Таблетками?

— Тогда попробуй думать обо мне. Ты же никогда обо мне не думаешь, я уверен.

— У тебя всё в порядке…

— Ты уверен?

Отец медленно поднял голову:

— А разве нет?

— Тебе это интересно?

— Я устал…

— Выпей чаю..

— Он некрепкий.

— Я хочу, чтобы ты потом заснул, — Виктор не смог усидеть на месте и вскочил так резко, что отец вздрогнул. — Ты уверен, что у меня всё в порядке, хотя никогда ни о чём меня не спрашиваешь! Я рассказываю о себе, а ты перестаёшь слушать через полминуты! Когда последний раз ты хотя бы хлопнул меня по плечу? Ты думаешь, что деньги для меня — это всё? Спасибо, конечно, многие были бы на седьмом небе от моих карманных денег. Но я живу в этом доме, как у чужого… спонсора. Ты даёшь мне деньги и желаешь взамен, чтобы я не болтался под ногами!..

— Успокойся, — теперь отец смотрел уже смущённо и озабоченно. — Что-то случилось? Неприятное?

— Как обычно! Всё, как обычно! Обычные серые неприятности… — Виктор вдруг схватился за живот и скорчился. Холодный пот залил ему лицо.

Отец поддержал его за плечи и усадит на стул:

— Что? Болит? Может быть, это аппендицит?

— Не трогай меня, отстань, это от нервов!

— Откуда ты знаешь?

— Я был у врача. И когда-то пытался тебе от этом рассказать. А ты выбросил мои таблетки! Хоть бы вырвать, о-о-о…

Боль немного отпустила, теперь его тряс озноб, сердце стучало по-сумасшедшему, а перед глазами вертелись тёмные пятна. Кое-как добрёл до мойки, открутил кран, подставил голову под струю холодной воды. Боль отпустила. Потряс головой. Облегчение… Вытер кухонным полотенцем лицо, взглянул на отца. Тот стоял белее мела.

— Что… — попытался опять заговорить с сыном.

— Всё прошло. Ложись спать, — Виктор открыл шкафчик, достал снотворное и протянул отцу одну таблетку. — Вот. Выспись, а завтра посмотрим. Надеюсь, что ты не простудился.

Не оглядываясь на отца, побрёл к себе наверх и сел на постель. Только сейчас почувствовал, что расстроен до предела, что хочется не просто плакать, а выть. Что-то капало на колени. Не то слёзы, не то вода с мокрых волос… Упал ничком на кровать и заснул.

Проснулся очень рано, когда отец стал шумно возиться на кухне, поспешно

сооружая себе завтрак. Это хорошо, что так шумит, значит, проголодался, значит, проклятая обычная вялость его немного прошла. Неужели, единственное, чем он может помочь отцу — это таблетки, которые тот терпеть не может. Был бы кто-нибудь, кто мог действительно помочь!..

Вдруг дверь в комнату резко отворилась нараспашку и…

— Я позавтракаю позже, — Виктор включил лампу и подскочил с кровати изумлённый и разозлённый:

— Дин? Что это ты? Опять???

Шевелюра Дина никогда не была хорошо причёсана, но сегодня он превзошёл самого себя. И дело было не только в шевелюре. Помятая рыжая рубашка, застёгнутая на одну пуговицу, джинсы в заплатах, вдобавок не застёгнутые, и носок на одной ноге — вот и всё, что составляло его наряд в эту морозную ночь. Дин перехватил взгляд Виктора и нервно спросил:

— Что случилось?

Потом сделал два неуверенных шага по комнате, ошеломлённо, как бы полусонно оглядывая её.

— Это ты меня спрашиваешь? — Виктор очнулся, закрыл дверь и, схватив Дина за плечо, встряхнул. — Ты?!

— Но я… — Дин прищурился на лампу.

— Ты почему пришёл? Что-то случилось?

— Я…

— Да, ты!

— Но я… Ой, моя голова… — крикнул Дин.

"У меня болел живот, у этого — голова. Два больных психа. И папа в придачу, если простудится!" — подумал Виктор, а вслух спросил уже твёрже:

— Тебе плохо?

Дин смотрел на него, а точнее, сквозь него, глазами, которые со всё большим трудом открывал. Потом опустился на пол, тихо постанывая и потирая виски. Ну, сцена в кухне — вторая серия!

— Ты меня звал, Витя? — услышал Виктор голос за дверями.

— Нет! Нет! — почти крича, выскочил из комнаты, невольно оттолкнув отца от дверей. Тот взглянул изумлённо:

— Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо… Я ещё посплю, ладно, папа?

— А что это за голоса?

— Какие голоса?

— У тебя кто-то в комнате.

— Никого там нет! Это радио.

— А-а-а…

— Ты опоздаешь.

Отец окинул его внимательным взглядом и пожал плечами: