Клод Лалюмьер - Витпанк

Корсо поднимает взгляд к лицу Малтрема.

Лоб агента мутирует в нависший уступ. Черты огрубевают. На лице вырастает шерсть. Изо рта выступают мутно-желтые лошадиные зубы. Малтрем деэволюционирует. К состоянию неандертальца. А вместе с ним и другие обедающие. И персонал. Неуклюже шаркающий между столиками с согнутыми спинами и скрюченными ногами. С галстуками, врезавшимися в разбухшие шеи. Словно колючая проволока, вросшая в дерево.

Малтрем начинает проявлять нетерпение. Его голос остается неизменившимся. Слава богу. Нет опасности неверно понять какое-нибудь первобытное звукосочетание.

— Итак Корсо, что ты скажешь?

И в то самое время, как Корсо пытается откопать свой собственный голос, Малтрем продолжает видоизменяться. Чешуя. Клыки. Рога. Шипастый хвост. Малтрем превращается в человекоподобного ящера. Динозавра в костюме от «Хьюго Босс». И остальные посетители. Имеют столь же допотопный вид. Одна динозавриха. Опознаваемая по платью. Подхватывает свой бифштекс непропорционально маленькими передними конечностями. И целиком кидает его в сочащийся слюной, бритвеннозубый рот.

Рубашку Корсо пропитывает пот. От его сотрапезника несет земноводным зловонием. Необходимо подобрать самые благонамеренные слова, чтобы выразить свое согласие на это отвратительное задание. Не то агент примет это за обиду. И одним небрежным пинком выпустит ему кишки.

Третий привратник женского пола за этот день. Секретарша в «Книжном Холме». Щеки до сих пор по-подростковому круглые, как у хомяка. Лиловый лак на ногтях. Рыжеватые волосы туго завязаны в две косички, торчащие по бокам лица. Одновременно слишком понимающего и совершенно наивного. Наверняка недавняя выпускница. Какого-нибудь престижного колледжа. Которому должно было бы быть стыдно. Взращивать и скармливать бессчетное число таких вот ясноглазых злополучных романтиков. Издательской ненасытной и скупо платящей утробе.

— Э-э, моя фамилия Фэйрфилд, я к мистеру Ванкелю.

— Да, проходите, пожалуйста.

Корсо полагал, что придется ждать. Легко открывшийся доступ смущает его. Поскольку ему нужно в туалет.

— Простите, не могу ли я сперва, э-э, воспользоваться уборной.

— Конечно. Вот ключ. По этому коридору налево.

Зажав в руке священный ключ. Почти так, словно он работает здесь. В этой фирме, игнорировавшей все его предложения. Относительно обложки «Космокопии». Когда вместо Уэлана или Эгглтона. Он получил откровенно пастельную работу Мюррелла Пьюрифоя. Чьи oeuvre [71]состоят почти исключительно из обложек юмористических фэнтезийных романов. Не считая образа, предложенного Пьюрифоем для одноименного устройства в книге Корсо. Которое вышло у него похожим на гибрид соковыжималки, постмодернистского фольксвагена и пенисоподобного насоса.

Через дверь для посвященных. В самую дальнюю кабинку. Вешая портфель на крюк для одежды. Благодарно спуская брюки и боксерские трусы. Садясь на стульчак. Благословенное перистальтическое облегчение. По-прежнему легкодоступно. В отличие от своей ментальной разновидности.

С шумом входят новые посетители. Один голос знакомый, другой нет. Первый — Ванкель собственной персоной. Добродушный грегот на фоне энергичного плеска мочи.

— Так значит, ты встречаешься с Корсо Фаст-Фудом. Как у него нынче дела.

— Безнадежный случай. Таланта хоть отбавляй. Но он по уши увяз в этом, так сказать, мифе жанра. Он думает, что НФ — это чуть ли не мистическое призвание. А ведь это просто работа, как и любая другая. Он воображает, что пишет для какого-то содружества суперменов. А не для кучки придурочных, обчитавшихся книжек тинэйджеров.

Смех со стороны неопознанного собеседника.

— Господи боже! Неужели он не видит, что это все взаимозаменяемо. Мистика, технотриллеры, вестерны. Одна куча дерьма стоит другой. Ну да ладно, я-то знаю одно. Я не сделаю этой ошибки. Я не стану залезать в этот тупик. Еще годик-другой, и я смоюсь отсюда. У меня уже запущено несколько щупальцев в «Максиме».

Треск застегиваемых «молний».

— «Максим», хм-м… Что ж, там полно красивых женщин.

— Еще бы.

Моют руки. Уходят. Из дальней кабинки доносится всхлип, исторгнутый черным отчаянием.

Корсо Фаст-Фуд. Его кличка среди собратьев. Известная всем, кроме него. Его страсть, его преданность избранному полю деятельности. Высмеяна и отброшена прочь. Любая мотивация считается смешной. Если она не основана на прямой выгоде. Не говоря уже об изначальном отрицании всякого художественного стремления. Работать, основываясь на трудах героев прошлого. Гигантов жанра. Встречавших, без сомнения, подобное же отношение. Со стороны собственных вероломных редакторов.