Сергей Калашников - Жизнь на двоих

Тут я расплакалась, а он вытирал мне слёзы и показывал, как надо сморкаться без носового платка. «Стена» пехотинцев переместилась и заняла позицию между нами и разъездами пограничников, пытавшимися не терять меня из виду, а рядом принялись ставить походный шатёр. Значит, переговоры пройдут не под открытым небом. Это радует.

В зимнее время санная дорога — это большое удобство. Даже не в плане комфорта для путника, а просто потому, что возить грузы по ней значительно удобней, чем по ухабам и колдобинам разбитой грунтовки. Я же возвращалась в седле — держала марку стальной принцессы, несгибаемой и неукротимой. Или неустрашимой. Мне необходима поддержка гвардейцев, а для этого авторитет мой должен быть непоколебим.

С Туки мы обо всём договорились и дядя Марти — маркиз Урпт — полностью в курсе. Обозы угля пойдут под охраной и беспрепятственно. Уфф!

В замке пограничного городка меня дожидался Савка. Он уже осмотрел дорогу отсюда и до самых плавилен, потолковал с содержателями постоялых дворов и выдал им задатки для закупки овса и сена. Мы разговаривали с мужем в кабинете, который хозяин дома любезно предоставил в моё распоряжение. Статус порученца принцессы — пока этого достаточно для моего любимого простолюдина. Кормился он в людской, а ночевал в казарме. Нельзя слишком торопить события.

Хотя, что я плету! Как раз наоборот! Нельзя терять ни секунды. Мне необходимо опередить слухи и застать врасплох всю эту высокодуховную братию.

На ночном привале кашеварил Савка. Кавалергарды, узнав, что ему надо туда же, куда и нам, загрузили котёл в его санки, а лошадку на этот раз он купил себе резвую. Ну, помните ведь что деньги, которые мы с ним на своих горбах тащили через половину Гринринга, остались у него. Вот их он теперь и тратил. Ну да не о них речь. Я устроилась при нём поваренком, и он меня шпынял за неповоротливость. Вы не поверите, но душа моя мурлыкала от пикантности ситуации.

Вчера я вернулась из поездки на север. Да, предприятие было рискованным, но имело шансы обойтись без конфликтов. А вот сегодня мне страшно не на шутку. То, что я затеяла — это по существу дворцовый переворот. Тело моё всё ещё ломит от усталости, но отдыхать некогда. Ещё вчера Ник принёс списки святых отцов и их адреса, а сегодня, не дожидаясь завтрака в постель, я спешу в кордегардию — караульное помещение дворца. Сейчас происходит смена подразделений гвардейцев, то есть к моим услугам двойное количество вооружённых мужчин. И целых два капитана караула.

— Господа! — я выслушала все полагающиеся приветствия, что стоило мне немалого терпения. — Вот списки людей, которых необходимо срочно препроводить в тюремные камеры. Её Величество надеется, что вы выполните свой долг, не нарушая сна мирных жителей.

Такая вот полуправда. На самом деле мама ни о чем даже не подозревает. Вечером я добавила каплю успокоительного в её чай, когда рассказывала о восхитительно искрящемся снеге, о здоровье членов семейства маркиза Урпского, о чудесно приготовленной кабаньей печени и великолепных пирожках с клубничным вареньем. Нет, я не лгала. Просто повествовала не о том, что было главным в этой поездке. И строила глазки явившемуся для доклада капитану кавалергардов, выражая восхищение бравым видом и галантностью его подчинённых.

В конце концов, он, то ли пленённый моей непосредственностью, то ли что-то сообразив, сообщил, что на меня за все путешествие ни разу никто не напал, и был милостиво отпущен. Я-то знаю, что своему начальнику он доложил всё. И это — тоже часть моего плана.

Так вот! Сейчас, пробежав газами список будущих арестантов, офицеры выглядели одухотворённо. Почему? А потому, что они прекрасно понимают — духовенство оттирает дворян от управления страной. И тут — приказ переловить тех, кто им самим давно как кость поперёк горла. Собственно, о такой «мелочи» как письменное распоряжение, они просто забыли меня спросить. Помчались исполнять с видом лихим и придурковатым.

Утреннюю молитву читал молодой монах. Он недолго томил нас и никого не беспокоил вопросами. Его зычный голос и прекрасная выправка произвели на паству хорошее впечатление. Так что, когда вместо «Аминь» он гаркнул: «Разойдись» — все разошлись.

— Святой отец! — Её Величество выглядит озадаченной. — А где Настоятель Патрик?

— Уединился, Вашство! С братьями как есть уединился.

Вот так. Гвардейцы с воодушевлением включились в мою затею и даже страхуют меня. Сейчас — не допустили срыва заутрени.