Юрий Самарин: Освобождение Мастера

Женщина облегченно вздохнула, и тут под ноги ей покатилась другая страница, принесенная змеей. Машинально Маргарита нагнулась и подняла ее, арабская вязь под ее взглядом ожила, буквы потекли, меняя очертания, и она начала читать, с первых же слов захлебнувшись восторгом и слезами. Очнувшись, Маргарита побежала к домику, где вот-вот должен был проснуться Мастер.

Выпавшую в голубое поднебесье страницу подхватила ласточка и, крепко держа в ключе, понесла ее тому, кто ждал весть. Внезапно листок бумаги съежился и рассыпался, а ключ, сомкнувшись, щелкнул. Ласточка, жалобно крикнув, сделала несколько кругов над скалой, и старик-отшельник, отвлеченный ее криком от молитвы, проводил птицу глазами.

Маргарита вбежала в домик и встретила взгляд Мастера. Она бы не могла утверждать наверняка, что в его глазах стояло удивление. И все туманная пелена поколебалась: само сотрясение пыльного воздуха, хлопанье двери, звук шагов, — отвлекали его, нарушали покой.

— Скорее прочти!

— Я не могу отрываться. Я пишу о ненавистном городе, о предателе и грозе и не хочу перебивать настрой.

— Тогда я прочту тебе. — И она начала: — «В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба…» — она читала дольше о двух Ангелах в белом одеянии, сидящих у пустого гроба, о том, как, «обратившись назад», Мария увидела Иисуса, стоящего, и подумала, что это садовник, об учениках и среди них о том, который вложил персты в язвы Его, чтобы удостовериться, и о том, что блаженны те, кто не увидевши — уверовали…

Маргарита взглянула на Мастера — серая пелена в глазах исчезла, смытая слезами, и он бормотал, повторяя последние слова: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его…»

Они читали и перечитывали главу, написанную любимым учеником, вслух, и слова не затирались от этого и не завораживали, а будто бесконечно одна за другой открывались потайные дверцы — своды все выше, все больше движения и ветра, молодящего лица. Они вышли на крыльцо. Мир вокруг по-прежнему выглядел Покойным Углом, но что-то подспудное сдвинулось и ожило.

— Он не умирает больше, — прошептала Маргарита.

Вдруг долетевшая воздушная струя принесла свежесть.

— Пойдем, — спохватилась она, — я покажу тебе кусочек неба.

Среди блекло-серого, выцветшего, засыпанного пеплом пространства стояли мужчина и женщина, ощущая преображение в себе и в мире. Проходя мимо реки, Маргарита наклонилась и сунула руку в пыльно-голубые клочья ваты, и — показалось ей или и впрямь — на самом дне пальцы обнаружили влагу.

Гадюка, скользнувшая сквозь пепел в обратный путь, замерла. Что-то произошло. Дуновение ветра потревожило серую пыль, закружило бурунчиками. Каждая чешуйка жаждала вернуться во влажную духоту. Но миссия была не выполнена. Крошечная головка тревожно дернулась, и в тот же миг трещина меж раздвоившихся холмов стремительно продолжилась, выросла вширь, чешуйчатое тело ощутило под собой пустоту, и змея, изгибаясь, провалилась куда-то вниз. Ее узкая плоть обрела упругость, и тоненький язычок обратился в смертоносное жало.

Солнце поднялось уже высоко, и идти становилось все труднее. Двое путников двигались в обход селения, торопясь удалиться от обители пустынника, где они побывали ночью. Один из них, настоящий силач по сложению, нес за пазухой огромную тяжелую книгу. Второй, маленький и тщедушный, едва поспевал следом.

— Послушай, а она не опасна, эта книга? Может, в ней колдовство и нас будут преследовать несчастья? — сказал силач.

— Какие несчастья, — завопил маленький, — старик выжил из ума. В ней древние легенды, зато камешки настоящие.

— И все же я хотел бы поскорее избавиться от нее.

В этот миг прямо из горячего воздуха возникла переливающаяся узкая лента, обвила шею верзилы, сомкнула кольцо, затягиваясь все туже на побагровевшей коже, по богатырскому плечу скользнула вниз и скрылась в песке.

Маленький в изумлении воззрился на полоску следа, тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение: ему показалось, что упавшая прямо с небес гадюка растаяла.

— Что это было?

Рот раскрылся сам по себе: его попутчик осел на песок и, содрогнувшись, застыл. Выкатившиеся от удушья глаза яснее ясного говорили о смерти. Книга, ослепительно сверкая на солнце, валялась рядом.

— Проклятый колдун, — пробормотал в ужасе оставшийся в живых и кинулся прочь от жуткого места. Однако, пробежав несколько метров, остановился и осторожно вернулся. Маленький, тщедушный человек, оглядываясь на каждый шорох, боясь появления таинственной змеи, кое-как привалил тело погибшего товарища камнями. Он приблизился к книге, но не решился взять ее целиком — слишком тяжелой была ноша и, видно, не так прост старик-отшельник, насылающий демонов в виде змей. Содрав кожаный переплет вместе с драгоценными камнями, вор сунул его за пояс и поспешно удалился, оставив на песке разодранные страницы.