Юрий Самарин: Освобождение Мастера

Маргарита дремала, опершись рукой о стол, в другой держа страницу рукописи, прочтенную за эту ночь бесконечно много раз. Прекрасные слова завораживали своей красотой и повествовали о ненавистном городе, о грозе, разразившейся над Голгофской горой, об убийстве предателя. Тот, который соткал эту дивную прозу, сидел рядом. Мастер спал, уронив голову на стол, словно врасплох застигнутый усталостью. А женщина, любившая его, ночь напролет перечитывала написанное им. Так длилось вечно и так будет всегда, ибо это прекрасно — он пишет, а она упоенно повторяет слова, сплетенные им.

Внезапно застывший, дарованный, обещанный по их горячему обоюдному желанию покой был перечеркнут. Стремительная линия скользнула вниз, медленно потянулась вверх, и, обрываясь — вниз. Что это? Маргарита широко открыла удивленные глаза, в бледных предутренних сумерках вглядываясь в стену напротив: паучок! Соскользнул на серебряной нити и теперь карабкается вверх. Она положила листок на край стола и подошла поближе. Вместе с падением этой крошечной живой черной точки что-то как будто стронулось в ней самой. Странно! Женщина замерла, прислушиваясь к себе — привычная пустота заполнялась чем-то иным, а удары сердца отдаленно напоминали что-то знакомое. Она напряглась — да, это похоже на тиканье часов. Маргарита прикоснулась к груди — этого не было, не было, ничто не прерывало неподвижный покой, и вдруг у нее внутри включился отсчет (откуда ты взялся, паучок на серебряной нити?), ее неудержимо влекло в поток времени. То, что обволакивало и пребывало всегда, разорвалось и послужило началом чего-то иного. Теперь Маргарита знала — в этом их мире есть дыры, щели — ведь откуда-то проник сюда крошечный гость.

Она оглядела стены их жилища каким-то другим, новым взглядом. Пелена упала, приоткрывая суть, и женщина увидела, что в их сером, пыльном мире прямо на глазах стены и вещи в доме истончаются и уже успели из деревянных превратиться в фанерные. Вот оно — течение времени! Паучок сдвинул, потревожил что-то в пространстве и теперь их несет к концу. Она испугалась, потому что из фанерного Покойный Угол обратится в бумажный и растает вовсе. Паучок исчезнет в своем, ином измерении, но им с Мастером не уйти. Они ветшают и истончаются тоже, Маргарита взглянула на свои руки — тень прежних рук, бледные. Полупрозрачные.

Но выход был. Что-то подсказывало ей — ключ где-то рядом, его только нужно отыскать. Тревожное предчувствие пронзило Маргариту, в страхе она обернулась к столу. Спит Мастер, а на краю лежит исписанная страница. Страницы не было! Лишь горсть праха. Повинуясь не ожившему разуму, а привычке, женщина сгребла пепел в ладонь, бросила в приоткрытое окно, за которым — серый, неподвижный воздух и листья плюща, покрытые слоем пыли.

В этот момент Мастер поднял голову, протер глаза, улыбнулся Маргарите, придвинул к себе чистый листок, склонился над ним. Страница исчезла, но неужели он не помнит о том, что писал вчера? Женщина подошла, обняла за плечи (угловатые, тоже истончившиеся):

— О чем ты будешь писать?

— О, мне предстоит чудесная глава. Я опишу город с колоннами и дворцами, и грозу, которая надвигается на него, омывает гору, место казни, пустые кресты. Потоки несутся вниз. Ты прочтешь сама.

— А разве ты не писал об этом еще? — осторожно спросила она.

Он изумленно (нет, не так — только тень чувства скользнула в глазах) взглянул на нее и погрузился в работу. Опустившись в кресло, Маргарита дремала, пытаясь восстановить в себе безмятежность, но и сквозь дрему накатывал испуг; они исчезнут бесследно, она знает об этом, и потому выход предстоит искать ей.

Наконец Мастер отложил испещренную мелкими буквами страницу и в изнеможении уронил голову на руки. Он спал, повторялась вчерашняя ночь, но мир вокруг изменился, и казалось Маргарите, что сквозь полупрозрачные вещи она видит серые горы пепла. Маргарита взяла листок, пробежала глазами: замелькали знакомые слова — здесь перечеркнуто, здесь стоит стрелочка и сноска, вот — грамматическая ошибка, допущенная в пылу работы. Та же страница, точно отснятая копия (он не сотворил ее, — с ужасом подумала Маргарита, — а просто воспроизвел!), он пишет одно и то же раз за разом, не подозревая об этом.

Протекло время ночи, женщина не сводила глаз с листка бумаги, лежавшего на столе перед ней. Вдруг, в какое-то мгновение, листок скорчился, словно в судороге, обуглился под невидимым огнем и рассыпался в пепел. Маргарита сгребла его и выбросила в окно.