Александр Зевайкин: Имя собственное

— Он — ваш.

Слуга повернулся к жертве, и жуткая трапеза началась.

Пожилая женщина перешагнула через порог, вскрикнула и осела на пол. Седой мужчина, оторвавшись от грядки с ирисами, взбежал на крыльцо и замер у косяка. Прямо перед глазами одиноко раскачивалась голова его сына, привязанная за волосы к лампе. Вместо глаз — черные рваные раны, усеянные огромными черными мухами. На полу у стола — растерзанное тело. Его невозможно узнать, но отец узнал.

Ветер дул в окно, бил в нос запахом падали. Мужчина старался не дышать. А в дальнем углу, поджав ноги, сидела голая девица с неестественно белыми волосами и огромными круглыми черными глазами, неподвижно устремленными в одну точку. Со стола, из тарелочки со спелыми сливами, два глазных яблока смотрели на него неживой голубизной мертвых зрачков. Мужчина взял женщину на руки и вынес в садик.

Экран погас. Сниж щелкнул выключателем — вспыхнул неяркий голубой свет.

— Ну, как тебе «дачная идиллия»?

Второй поднял на доктора растерянный взгляд.

— Что это?

— Это все, что нам удалось вытянуть из блока ее памяти. Будем так говорить.

— А это не сон? — с затаенной надеждой спросил кибер.

— Увы. Сны лежат на другой полке. К тому же я был там после. Видел глаза в тарелке… Ошибка исключена.

Второй молчал.

— Теперь ты веришь? — спросил его Сниж, хотя вопрос был излишним.

— В красном это ОН? — металлическим голосом спросил Второй.

— Да, — выдохнул Сниж.

— Когда выходить?

— Завтра. Здесь вся информация о нем. — Сниж протянул Второму магнитный диск. — Все, что нам известно. Ознакомься. Потом я тебя подготовлю.

— У меня одна просьба, Док, — вдруг заявил кибер.

— Слушаю, — ответил доктор, удивленный таким заявлением.

— Не надо меня провожать.

— Как знаешь, — кивнул Сниж и поправил очки.

Второй ушел рано утром, когда все еще спали. За спиной был маленький рюкзачок, а впереди дорога в неизвестность. А он просто шел, наслаждаясь утренней тишиной и свежестью лесного воздуха. Вдруг чей-то взгляд коснулся его спины. Немного помедлив, кибер обернулся. На балконе стояла Лора. Растрепанная ночным сном, в одной короткой рубашке, она смотрела ему вслед. Второй прибавил шагу, чувствуя в груди что-то новое, щемящее.

К вечеру он достиг резиденции колдуна.

Уткнувшись носом в землю, Керхикор медленно выходил из экстаза. Начинал различать свежесть вечернего воздуха, голоса птиц, запах мокрого дерна. Судорожным движением он сжал Камень Проклятий. Постоянный страх потерять его преследовал колдуна, с тех пор, как посчастливилось овладеть столь могущественным символом. Чуть приподняв голову, Керхикор замер. Прямо перед носом, у жертвенного алтаря, пара белых кроссовок. Оцепенение длилось несколько секунд. Колдун медленно встал с колен и ощупал гостя пристальным взглядом. Молодой темноволосый парень в джинсовой паре и темных очках стоял, привалившись плечом к стволу дуба. Он прошел Большое Кольцо Тиммана… Керхикор насторожился. Черные, странные очки скрывали глаза незнакомца. Это еще больше озадачило колдуна.

— Я, кажется, помешал вам, — сказал парень немного виноватым голосом.

Колдун прикусил губу. Стоящий перед ним человек был закрыт полностью. Непробиваем. А связанный мальчик на жертвенном алтаре самым красноречивым образом выдавал недобрые намерения Керхикора.

— Никогда не думал, что такую прекрасную поляну можно использовать для ритуала колдовства, — продолжал парень. Он наклонился к приготовленной жертве и осторожно коснулся холодного лба. Мальчик открыл глаза и замычал. — Потерпи немного, скоро ты будешь свободен.

Керхикор заскрипел зубами, стараясь унять приступ бешенства. Никто никогда не бросал ему столь открытого вызова. Колдун качнул головой, взглянув на непрошенного гостя исподлобья, прошипел:

— Нет, напротив, сегодня у меня будут две жертвы во славу Черного Зиберта.

— Я не разделяю вашего мнения — спокойно сказал гость.

Колдун в десятый раз повторил одно и то же заклинание, но безуспешно. Человек стоял перед ним как гранитный утес. Да еще и улыбался. Весь сгусток энергии, посылаемый колдуном в его адрес, исчез бесследно. Легкое беспокойство зародилось в душе Керхикора. Он был последним из великой династии Зиберта, не имел учеников и потому должен был беречь себя. Отбросив ритуальные кости, колдун подошел к парню и заявил без предисловия:

— Ты видел слишком много и потому должен умереть.