Рэй Олдридж - Наркоманы красоты

Но мало-помалу другие ощущения просачивались, становились сильнее. Было зловоние: резких химикалий и болезни. Лампы потускнели. Мэделен двигалась более медленно и в её грациозной походке появилась странная неуверенность.

Наконец она остановилась, остановился и я — после того, как поравнялся с ней, отчаянно желая хотя бы мельком увидеть её профиль. Она бросила на меня двусмысленный взгляд, а потом заговорила. «Гражданин Хендер, мой муж, Байрон Осимри Барраматта».

Когда я с неохотой отвернулся от неё, я почувствовал приступ смущения, а за ним — небольшой шок отвращения.

От Байрона Осимри осталось немного. Его остатки лежали на узком столе поддержания жизни, опутанные трубками и проводами-датчиками, покрытые гладкой чёрной пластиковой простынёй. Было так, словно там лежал скелет, но скелет из какого-то мягкого вещества, сплющивающегося. Его лицо было скрыто под коже-маской, и я подумал, были ли эти умные, правильные черты лица на маске — чертами Осимри до того, как они разрушились. Его глаза просвечивали сквозь маску, сальные чёрные выпуклости, каким-то образом ещё более отвратительные, чем что-либо ещё. Я представил, как он, должно быть, выглядит под простынёй, лужа разлагающейся плоти, крошащиеся кости, выступающие из гнили.

Я испытал краткое ужасающее видение: красота Мэделен страстно прижимается к этому живому трупу. Я сразу же отогнал этот образ от себя, прежде чем смог почувствовать тошноту, дрожь или как-то ещё проявить свою реакцию.

Его тело и голова оставались без движения, пока он говорил искусственно сгенерированным голосом. «Гражданин Хендер! Добро пожаловать в наш дом». Он звучал несоответственно энергично.

Я сумел вежливо кивнуть и сказал: «Спасибо, Гражданин Осимри».

Последовало неловкое молчание, во время которого я боролся с желанием посмотреть на Мэделен, хотя я почти ничего не ощущал, кроме её тёплого присутствия рядом со мной.

«Итак», — наконец сказал Осимри. «Мэделен говорит, что вы способный художник. Она почти с энтузиазмом говорила о наброске, который вы ей показали. Вдовьего загона, не так ли?»

«Она так говорила?» Эту фразу я подразумевал как уклончивую любезность; а вышла она с примесью изумлённого удовольствия.

«Да, говорила», — сказал он как-то сухо. «Как ты выразилась, дорогая? Тот рисунок Гражданина Хендера уловил „какое-то опустошение и стерильность“, — думаю так ты сказала».

Здесь было какое-то скрытое течение, какая-то эмоциональная борьба, которую я совершенно не понимал. Я взглянул на Мэделен, её лицо было странно напряжено — хотя это выражение ничего не отнимало от её красоты.

Я был удивлён, что умирающее тело Осимри смогло сохранить такую упрямую страсть, но её наличие заставило меня насторожиться. «А», — сказал я глупо. «Ну, предварительный набросок, вы знаете».

«Понятно», — сказал Осимри. «Вы принесли портфолио? Можно посмотреть?»

«Конечно», — сказал я и повернулся, чтобы установить мольберт. «Так будет нормально?» — спросил я, имея в виду расположение мольберта.

«Так хорошо. Я устроил всё так, что моё зрение исчезнет в последнюю очередь. По очевидным причинам». Его ужасные влажные глаза повернулись к Мэделен.

Я установил на место лист мультипамяти и активировал его.

Я указал на изображение. «Эта сцена нарисована во время моего посещения Снега. Вы знаете об эфемерах, которые когда-то жили там? Это был один из их портретных залов — сейчас, конечно, разрушенный». Мультипамять показала коридор, занесённый снегом. По его заплесневелым стенам косо висело несколько изорванных картин, вся сцена целиком заключалась в рамку из провисшего дверного проёма. Я гордился этим экземпляром; благодаря удаче или нечаянному умению разнообразные углы образовали тёмный вихрь, вибрирующий на краю хаоса.

Осимри ничего не сказал. Я перешёл к следующему изображению. «Это придворный портрет Линианского верховного палача в день перед его отставкой». Это был необычный заказ, но я снова был доволен результатом. Мне удалось придать синему жабоподобному инопланетянину почти человеческое выражение достойно ожидаемой печали — хотя я никогда не был полностью уверен, что этот эффект был подходящим. Инопланетяне есть инопланетяне.

«Превосходная работа», — сказал Осимри. «Но нет ли у вас образцов из нашего маленького городка?»

«Ну», — сказал я. «Я пробыл здесь совсем недолго и всё, что у меня есть, это, на самом деле, грубые наброски. Я не горжусь ими».