Вячик, соблюдая меры предосторожности, полувыглянул из-за угла. То, что из его первоначальной позиции в партере представлялось как коридорчик или же ход, на самом деле таковым не являлось, точнее, было перегорожено массивнейшим шифоньером, и что делалось по ту сторону, было не рассмотреть.
Ладно, вернемся к исходной точке. Скорее всего, он вломился сюда через одну из дверей. Может, прислонился неудачно, может, еще чего, мало ли что может произойти с не очень трезвым человеком посреди огромного города? Возможно, это случилось не без вины хозяина или хозяев этого здания или сооружения (а падение на чужой территории чревато серьезным гражданским иском), — может, и в полицию звонить не станут, даже если заметят, постараются уладить дело миром. А я еще поторгуюсь, думал Вячик. Эта мысль его приободрила, хотя, конечно, торговаться он бы не стал, слишком хотелось домой, зализывать раны и смывать под горячей водой похмельный корох.
Так или иначе приободренный, Вячик взялся за ручку одной из дверей, потянул, а потом и подергал. Дверь не поддавалась. Он подергал еще, навалился плечом, — тщетно. Осмотр второй двери также не увенчался успехом. Они были либо заперты снаружи, либо… Фиктивные двери! Вячика прошиб пот, сердце сыграло синкопу, но он взял себя в руки, приписав эту манифестацию разболтанному состоянию организма. Третья дверь поддалась! Однако, не успел Вячик вздохнуть облегченно, оказалось, что дверь ведет в подобие дворницкого чулана, из которого также не было выхода. Там, в темноте, правда, виднелись швабры, контейнеры с моющими средствами, пластиковые ведра и еще какие-то тряпки. Но выхода не было.
Выхода нет! В скандинавских странах, говорят, специально и даже в законодательном порядке запретили изготовление знаков и надписей подобного содержания, для того чтобы не давать впечатлительным скандинавам дополнительного повода для самоубийств, которые, как известно, портят им положительную во всех остальных отношениях статистику. Так это или это просто прикольная байка, наверняка сказать невозможно. Со скандинавами, впрочем, вообще еще со времен Рюрика смех и грех, они и одну из своих столиц переименовали из Христиании в Осло, так что чему удивляться. Вячик изо всех сил гнал тягостные мысли. Он осмотрелся по сторонам. Не может быть, чтобы так-таки и не было выхода! Не в Скандинавии все ж таки.
Чтобы перевести дух и обдумать ужас-ситуацию, Вячик присел на хлипкий стул, который тут же сложился под ним, подломившись на все четыре и наделав препорядочно шума.
— Кто здесь? — раздался из темноты, откуда-то из-за шкафа, неопределенный, но при этом определенно человеческий голос. В голосе не было ни недовольства, ни раздражения, ни упрека. Уже само по себе это показалось Вячику странным. По-русски говорят, также отметил он, что, впрочем, не было удивительным, поскольку русскоязычных граждан в районе Большого Нью-Йорка в то время проживало что-то около миллиона. Вячик был уверен, что с соотечественниками во всяком случае сумеет договориться. Будем надеяться хотя бы, что я, грешным делом, не завалился к кому-нибудь из знакомых, подумал он.
— Помогите, я тут ночью упал и ушибся, — отозвался Вячик, изобразив таким образом преимущественную для себя версию, чреватую для хозяев серьезным гражданским иском.
— Ничего страшного, бывает. Кстати, будем знакомы, — ответили из-за шкафа, нисколько, по-видимому (слышимому?), не смутившись. Вячика такая реакция несколько обескуражила.
— Вы что, шутите? Что значит «ничего страшного»? Кто вы? Это ваш дом? Если вы меня сейчас же не выпустите, я буду жаловаться!
— Успокойтесь. Моя фамилия Сарафанов, но боюсь, она вам ничего не скажет. Это не мой дом, так что упрекнуть меня вам не в чем! Мы, так сказать, товарищи по несчастью, впрочем, кто может утверждать, чту есть счастье, а чту нет? Во всяком случае не мы. Вы согласны?
«Че он гонит?» — с тоской подумал Вячик, но вслух на всякий случай ничего не сказал.
— Я при всем желании не могу вас выпустить, мешает славянский шкаф. Он был занесен сюда в результате предшествующих модуляций, и он неподъемен. Знаете, в слявянском национальном характере… Впрочем, можем попробовать вместе.
Однако их совместная попытка сдвинуть шифоньер не увенчалась успехом. Попыхтели-попыхтели и бросили это занятие.
— Для того, чтобы мы могли обсудить теорию выхода…
— Теорию? Вы понимаете, что происходит? Меня задерживают против воли, не имея на это никаких оснований! Мы, слава Богу, в свободной стране живем, богатой юридическими традициями, так что беспредел тут неуместен!..
Читать дальше