Татьяна Мудрая - Девятое имя Кардинены

— Разрешите вопрос. Существуют ли в данное время группировки кэлангов, которые открыто перешли на сторону бандитов?

(Как фамилия этого генерал-майора, что пролез со своей устной репликой — и никаких записок в президиум? Маллор вроде бы, — вспоминает Танеида. И ведь как нарочно обозвал наших политических противников ходкой и неполитесной кличкой, да еще связал с черными. Кому, как не мне, знать, что последним они фактически не грешат. Дядюшкино «уже» уравновесил не менее сомнительным словечком «открыто». Так явно и нагло выделенные акценты рождают в умах невольное противодействие. Маллор, значит. Стойкая репутация солдафона, тупаря и «ястреба», а ведь проглядывает в нем что-то непредсказуемое.)

— Я повторяю, банды носят различный характер. Некоторые из них действуют заодно с городом Лэном. (Теперь вот и у самого дядюшки Лона получается, что как в городе, так и вокруг засели фактически одни бандиты — здорово! — думает она. — Мужики бросили, а он и поднял с полу себе в карманец). Обратное логически неправомерно. Не отец похож на сына, а сын на отца. Столица задает тон провинции.

— Тогда еще одно, простите. Не следует ли, скажем, специально пропускать в город кое-какие дружественные теневому кабинету группировки, которые стремятся туда за провиантом и боеприпасами? (Ей-Богу, этот Маллор молодец, хоть и зануда. Ослабим хватку вокруг города, заманим пауков в одну банку, а потом сами докушаем то, что осталось в масштабе города и страны — так, что ли, дядя Лон? И ради кого здесь, любопытно мне, этот генерал до нелепости заостряет либо твои мысли, либо господствующее здесь умонастроение?)

— Ко времени окончания перемирия мы будем лучше представлять себе обстановку, — это выступил на подмогу Марэм-ини. — Соответственно и примем решение, как поступать дальше.

(Ну конечно, а вдруг окажется, что мы, по сути дела, воевали с теми, кто мог бы нас поддержать в тактической войнушке против бандитов. Да чихали мы на них на всех, нам бы красного зверя завалить! Такие мелкие войны — неизбежное следствие большого противостояния. В самом деле: если брать Вечный Город, то уж без рефлексии, а с побочными явлениями есть кому справиться. Мне, скажем прямо, и моим диким всадникам. Уж в чём-чём, а в этом наши верхние люди не сомневаются, а то бы заседали келейно, а не напоказ.)

— Теперь, я полагаю, у собравшихся возникнет ряд вопросов. К примеру, ина полковник Танеида Эле может поинтересоваться тем, почему ее лишили символического «стенного венца», а также гораздо более реальных вещей: высокого звания и ордена, которые полагались ей за взятие города Лэна штурмом, — Лон Эгр поверх голов поглядел в дальний конец зала.

— На сегодняшний момент вопрос у нее один: как бы форточку открыть, а то от табачища дышать никак невозможно. И смотреть.

— Все грохнули. Лон-ини улыбнулся кончиком рта. Эге, у тебя, прозорливец ты нащ, явно непорядок в душевным строе…

— Видите ли, — продолжал он, как бы извиняясь, — после того, как мы показали вам, насколько нам самим необходимо перемирие, я обнародую условия, которые поставил нам Лэн. В качестве гаранта соблюдения всех статей договора мы отправляем туда группу наших дипломатов: полуофициально, без верительных грамот.

— Угу, как заложников. Не убьют — так голодом заморят в случае осады, — пробурчал кто-то рядом с Танеидой.

— Посланником же, облеченным соответствующими полномочиями и обладающим, по мнению Лэна, абсолютной порядочностью, хотят видеть Танеиду Эле. Прежде чем продолжить заседание, мы хотим побеседовать с ней наедине.

— Вы читали «Кола Брюньона»?

Лон Эгр сидел в невероятно глубоком и мягком кресле, по обыкновению жуя губами. Танеида — на подоконнике, покачивая своим щегольским сапогом.

— Не задавай слишком глупых вопросов. В чем суть намека?

— Там один мэр травил чуму бродягами, а бродяг чумой — вместо того, чтобы уничтожить тех и другую личными усилиями. Помните? Малопочтенная, между прочим, личность.

— Я так понимаю, ты отказываешься быть посланником.

— Напротив, тут-то я и согласилась. Похоже, я и впрямь столп чести, если меня так называют при людях. Лестно, однако; и как после такого отвертишься? И всё-таки уж больно вы хитры. Нет чтобы тет-а-тет но на меня это обрушить, еще до показушно-торжественного заседания. Лэнская репутация у меня, впрочем, и в самом деле ничего… А все-таки, если говорить по душам, какая низменная подоплека у этого дела?

— Мы же с тобой некоторым образом родня.