Владислав Кетат - Стать бессмертным

— Институт сейчас очень заинтересован в производственниках, особенно в таких опытных, — сказал Десятников Евгению Ивановичу, — на последнем заседании учёного совета об этом много говорилось. Так что с приёмом вашего Щетинкина мы, так сказать, попадаем в струю.

«Слава, тебе, господи, — с облегчением подумал Евгений Иванович, — хоть где-то попал в струю…»

Илья появился на кафедре за день до начала нового учебного года. Он пришёл рано, к восьми — так его попросил Евгений Иванович, чтобы обсудить предстоящие кафедральные дела, да и просто поговорить. Только Евгений Иванович не сразу узнал своего друга. То ли так падал утренний свет, то ли что ещё, только вместо Ильи Евгений Иванович увидел совершенно другого, незнакомого ему старика, который случайно забрёл в пустую преподавательскую. Сомнения отпали лишь, когда Илья подошёл ближе и поздоровался. Евгений Иванович внимательно посмотрел на друга, и ему вдруг показалось, что жизни в нём теперь не больше, чем в его стеклянном глазе — Илья превратился в списанный и вылинявший шагающий манекен. Он двигался, говорил, связно отвечал на вопросы, но выглядел при этом, словно дистанционно управляемый робот.

«Господи, чем они его там обкололи?» — с болью подумал Евгений Иванович.

Илья между тем, не спеша, разделся в шкаф, сел на свободное место рядом с Евгением Ивановичем, уронил сложенные замком руки на стол и молча, по-собачьи, положил на них свою голову.

— Не смотри ты на меня так, — тихо, почти шёпотом сказал он, — всё это ерунда. Пройдёт.

— Дай-то бог, — также тихо сказал Евгений Иванович, — ты, вообще, как?

— Хреново, но я туда больше не вернусь.

— Куда, к Ганнушкину?

— Нет, в Сениши. Я так решил. Будь, что будет.

Евгения Ивановича словно током дёрнуло — он понял, о чём говорит Илья. Его самого по понятным причинам очень занимал этот вопрос, он в тайне надеялся, что Илья найдёт какой-то способ посещать «Аверн», может быть, с экскурсиями для студентов, а, может быть, ещё как, но не откажется от источника продолжения собственной жизни. Да и жизни Евгения Ивановича тоже.

— Ты отдаёшь себе отчёт… — начал Евгений Иванович.

— Отдаю, — прервал его Илья, — я-то как раз отдаю. Всё когда-нибудь кончается, и плохое и хорошее. Вот и это кончилось. Понимаешь, я теперь не имею никакого морального права туда возвращаться.

— Почему?

— По кочану. Не могу и всё. В том смысле, что не имею на это права…

— Прости, но я не понимаю! — в сердцах бросил Евгений Иванович и тут же заставил себя успокоиться, — какого права ты не имеешь? Туда теперь невозможно пройти, да?

— Ты не понял, это только для меня туда путь закрыт. Я сам себе его закрыл. Постарайся понять — мне дана… — Илья запнулся, — была дана возможность из неизвестного науке источника черпать жизненные силы, продлевать собственную жизнь, и ради чего я эту возможность использовал? А? Ради того, чтобы устроить ядерный взрыв!

— Но ведь всё обошлось! — парировал Евгений Иванович. — и потом, не ты в этом виноват, а этот, как его, Иван Иванович…

— Да дело-то не в этом! — Илья слабо шевельнул рукой. — Жень, дело совсем в другом. Нельзя, понимаешь, нельзя из земли соки сосать, чтобы не сдохнуть, и заниматься тем, чем занимались с тобой мы. Это, как других людей жрать, чтобы в голодный год выжить.

— Ну, ты, старик, загнул…

— Ничего я, Жень, не загнул, — грустно-грустно сказал Евгений Иванович, — всё так и есть, надо смотреть правде в глаза, — и, будто вспомнив о чём-то, добавил: — А пройти туда можно, вернее, пролезть.

Перед Евгением Ивановичем забрезжила слабая надежда.

— А ты знаешь, как? — осторожно спросил он.

— Знаю, конечно, — всё ещё не поднимая головы с рук, ответил Илья. — Через пещеры можно выйти в один технический тоннель на втором уровне, который заканчивается вентиляционной шахтой, а по ней спуститься до третьего. Если хочешь, можешь лазить туда по воскресеньям, там всё равно никого не будет. Но, если поймают, выкручивайся, как знаешь, я — там уже никто…

После этих его слов Евгений Иванович почувствовал, как у него мелко затряслась правая нога.

— Илья, давай вместе, а? Как-нибудь в воскресенье? — возбуждённо сказал он и обнял друга за плечо.

Илья медленно поднял голову и выпрямился. Евгений Иванович заметил, что сделал он это с заметным усилием.

— Жень, знаешь, я ведь тебе тогда не всё рассказал.

— Когда, тогда?

— Тогда, в лесу. Помнишь, ты спросил: «Какого происхождения „Комната досуга“?» А я ответил, что, скорее всего, естественного. Помнишь?