Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)

Но затем Монт спохватился: по скользкой верёвке нельзя взбираться, если сорвёшься с крюка! Ему стало стыдно: почему он не подумал об этом раньше?

Вбитые в скальную стену крючья закончились. Далее приходилось двигаться самостоятельно, не опираясь на помощь прошлого.

Но ему неожиданно повезло: он добрался до узенького карниза, что поднимался с лёгким уклоном вдоль Стены и, осторожно переступая, принялся пробираться по нему. Тут идти можно, не забивая крючьев, а лишь разматывая за собой страховочную верёвку, да ту, за которую можно потом втащить вьюк с припасами. Что он и сделал, остановившись в месте, где карниз начал исчезать, уходя в Стену. Здесь он вбил очередной крюк и закрепился.

Хитроумный замок, удерживающий вьюк от падения, но не препятствующий движению верёвки вверх, щёлкнул, и Монт, опираясь на заблаговременно вбитый крюк, к которому привесил систему блоков, легко втащил груз наверх.

Монт посмотрел вниз, на расстилающуюся под ним панораму Долины. Она ещё не расстелилась полностью: западной Стены видно не было. Вернее, не видно подножия западной Стены. Но и то, что можно разглядеть, скрывалось в густых облаках. А самый верх Стены увидеть нельзя никогда: он постоянно скрывался либо в туманной дымке, либо в солнечном сиянии на облачном слое.

Длинное и узкое солнце вспыхнуло над Долиной: светило достигло зенита и осияло клубящуюся в вышине мглу, трансформирующую солнечные лучи в ровный неяркий свет. Потому-то и стремились люди к нему, что был он недостижим, непостижим и неведом. Но, по крайней мере, им было куда стремиться. Ведь и у холмов есть вершины, и острые пики не уходят на бесконечную высоту. Значит, и у Стен должны быть края.

Подъём замедлился: Монту приходилось не просто продевать верёвку в кольцо крюка, не просто подтягиваться и переползать от одного крюка к другому, с одного уступа на другой, но пришлось и пустить в действие широкий пояс с крюком, и, постоянно перецепляясь, продолжать движение кверху. Он зацеплялся карабином пояса за кольцо последнего вбитого крюка, отыскивал упоры для ножных когтей — какие-нибудь малозаметные трещинки и впадины — затем точно так же разыскивал подходящее место, куда можно вбить очередной крюк, вбивал его, продевал в кольцо страховочную верёвку, подтягивался — и всё начиналось снова.

Подтянув тюк с провизией, Монт решил перекусить, а потом двинуться дальше.

Жуя и озирая окрестности, Монт отметил, что птицы парят значительно ниже его, а на противоположной стороне Долины показалась узкая полоска западной Стены — серым фоном между слоем белых облаков и зеленью полей.

Но подниматься до облаков ещё довольно далеко: ленточка предполагаемой расселины скрывалась в клубящейся мути над головой, и Монт надеялся, что ему удастся добраться до неё прежде, чем облака опустятся ниже.

Поев, Монт несколько уменьшил свой вес, скомпенсировав поглощённые продукты, и пустил струйку по скале, наблюдая, как она извивается на бесчисленных неровностях камня и удаляется вниз. Но самого подножия Стены, разумеется, не достигнет.

И вновь отправился наверх.

Монт прерывал восхождение лишь для того, чтобы подтянуть за собой верёвочные бухты, да всё уменьшающуюся связку стальных крючьев.

Но, в очередной раз взглянув вниз, Монт заметил, что стал с трудом различать крюк, где висели запасные верёвки.

Надвигалась совсем уж кромешная тьма, сменяя собой тот полусумрак, в котором ещё удавалось что-то различить.

Монт понял, что настала пора готовиться к ночлегу. Предстоящая ночь его не пугала. «На высоте у человека не может быть врагов». Эти слова произнёс отец, в первый раз готовя подвесное ложе для сына. Тогда они ещё поднимались вместе.

— Когда человек сражается с природой, — говорил отец, — то чем выше приближается к высотам профессии, тем меньше у него врагов. Человек становится сильнее, и с ним мало кто может тягаться. Борясь со скалами, мы становимся крепки, как они.

— А почему не все идут в скалолазы? — спросил маленький Монт.

— Не обязательно становиться скалолазом, чтобы достичь высоты, — скупо заметил отец.

Монт вынул из кармана тонкую паутинку гамака и развернул. Ему не впервой пользоваться гамаком на стене — однажды он несколько ночей провёл в подъёме, но так и не смог достичь верха.

Это было на Юге. Там в одном месте Стены сходились особенно явственно, под острым углом, образуя узкое ущелье, а не постепенно закругляясь, как на Севере, и Монт подумал, что именно там, упираясь в противоположные стены, легче подняться наверх.